Рэзеши удивленно уставились на незнакомца.
— Любезный, — сказал, приосанившись Горашку Харамин, — коли ты знаешь — говори, не томи, не держи нас в неведенье. А мы наполним кружки и будем слушать тебя, как самого пророка. Может статься, побывал ты в Нижней Молдове и собрал вести?
— Нет, мне с товарищем довелось побывать в бою при Рошканах и Кагуле и видеть своими глазами.
— Вот как! Вы в самом войске Иона Водэ были?
— Были, и Господь уберег нас от гибели.
— А сейчас куда путь держите?
— А сейчас едем по своим делам. Куда — не спрашивайте.
— Как я понимаю, — запинаясь и уже мягче проговорил корчмарь, — твоя милость не молдаванин, по звуку речи ты — валах.
— Хороший у тебя слух, батяня[8] Горашку, — ответил, улыбаясь, приезжий. — Уж не певчий ли ты церковный?
— Певчий. И скажу, не хвалясь: такого голоса не сыщешь по всей Молдове.
— Угадал ты. Я и в самом деле валах из Бузэузского края. Зовут меня Раду Сулицэ, и в юности учился я при епархии. А потом отправился по свету счастья искать и стал служить молдавским господарям. И в годы княжения Иона Водэ дослужился до чина думного дьяка. Послушайте, люди добрые, расскажу я вам всю правду.
— Расскажи, друг-чужестранец, — раздался чей-то пронзительный голос. — Жаждем мы правды, яко олени жаждут влаги вдали от ручья.
Человек, выкрикнувший эти слова, подошел к дьяку Раду. Казалось, он хочет клюнуть его острым своим носом, но он только обнял приезжего и поцеловал в висок.
— Ну, бу-будем считать, бра-брат Гицэ, что ты поцеловал его за все-всех нас, — вымолвил, заикаясь, мирошлэвестский рэзеш Леонте.
Тут Горашку Харамин взял слово и навел порядок:
— Прежде всего, — сказал он, — надо всем выпить по кружке, и пусть каждый из чары своей прольет малую толику и помянет государя и воинов его, кои блаженствуют теперь со святыми в райских кущах. А во-вторых, надо поведать любезному другу-путнику, что сей достойный муж, поцеловавший его в левый висок, у края серебристой барашковой шапки, носит имя Гицэ Ботгрос и живет бобылем в селе Дэвидены под крылышком одного мазыла[9]. Нет у батяни Гицэ ни кола, ни двора, но он частенько захаживает ко мне и все толкует про то, как ему хочется бранной жизни изведать, повоевать с Александром Македонским в царстве Пора. Да будет вам известно, что наш Гицэ — великий удалец, что дальше города Романа сроду не бывал.
Долговязый Гицэ погладил свою редкую светлую бородку и, улыбаясь, пожал обеими руками руку незнакомца. Все истово выпили терпкого вина. Приезжий долго молчал, глядя в одну точку, будто перед глазами его вставали видения прошлого. И сказал так:
