виноградников Бакэуского края. Дружно живем мы с теми чангэями, хоть другой они веры и другого языка. И они — пахари, вот и живем, как братья. А боярин хоть и одной веры с нами, на нашем языке говорит, но лютый враг народу и господарству. Когда наши люди поднимаются против него, чангэи идут с нами, дабы вырвать того боярина с корнем. А за вино мы платим чангэям по медному бану за два ведра; вот по такому бану, что отчеканен в княжение Иона Водэ и носит на себе изображение государя.
Йоргу Самсон достал из кимира[23] медную монету времен Иона Водэ и бросил на стол.
— Что ж, хорошо промышляют здесь чангэи, — вставил Тоадер Урсу. — У нас в Нижней Молдове в Текучском крае в дни сбора урожая, бывало, люди выходят из виноградников и задаром угощают приезжих: «Зайдите, православные, выпейте чару, помяните души усопших родителей наших». Так было, когда я уходил бродить по белу свету. А с той поры слышал я, что забрались бояре в наши виноградники и захватили их; пускать, дескать, не раздаривают попусту вино, а то казне убыток — лишается она винного налога.
Рассмеялся Йоргу Самсон.
— Виноградари-то платят подати, а бояре нет.
На пороге показалась жена управителя. Видно, что встала с левой ноги — лицо недовольное. Подоткнув за пояс подол катринцы[24], она протерла глаза, чтобы отогнать сладкий сон, затем поправила на лбу косынку из тонкого шелка.
— Ай запамятовал, Йоргу, — заговорила она нежным певучим голосом, что решили мы теленка зарезать к обеду?
— Не запамятовал, — возразил Йоргу. — Дай бог тебе здоровья, управительница Мария; теленок уже освежеван и висит в каморе.
— А не позабыл, что надобно ехать в Филипены за матушкой Олимпиадой?
— Вот о том-то позабыл, Мария; вижу — ты мне добрая жена.
— Его милость дьяк Раду готов. Конюх Павэл Потроник уже запряг коней в телегу. Не пойму только одного: чего ты, Йоргу, еще дожидаешься? Али без небылиц твоей милости не взойдет и не заколосится пшеница, али овцы ягнят не принесут и пчелы на пасеке не будут роится?
И Мария засмеялась, показывая красивые зубы. Она была еще свежа и моложава. Своему супругу и повелителю подарила она четырех сыновей: меньшому было два года, старшему — десять.
— Уж я позабочусь, чтоб без тебя дорогие гости не знали нужды. Собирайся в путь. Надень синий илик[25] на красной подкладке. Вот он — принесла тебе.
— Во мгновение ока буду готов, управительница Мария.
— А вот и Павэл Потроник подает голос с конюшни. Пока он еще не подъехал, расскажу тебе чудной случай. Ныне ночью наш Корницэ был в ночном за Серетом; вместе с другими ребятишками пригнали они коней в рощу возле омута и увидели там пророка Илью.
