— Ничего не делать не может ни один человек на свете, — он кротко посмотрел на жену. — Я буду спокойно сидеть и наслаждаться твоим теплым обществом.
Лицо женщины, наполовину скрытое длинными каштановыми волосами, застыло словно белая атласная маска. Джеймс знал, что ей хочется, чтобы он потерял терпение и бросил в нее обидные, грубые слова. Внезапно Джеймс почувствовал, как сильно устал. Отвернувшись к окну, он молча разглядывал плывущий над болотом туман: молочно-белое облако очень скоро скрыло вершины Рафтора и Коричневого Вилли. Джеймс сунул руку в карман пальто и достал пачку сигарет.
— Ради бога, не надо курить. — Лидия с раздражением обернулась к нему: — Здесь и без того душно.
— Извини. — Он убрал сигареты.
— Господи, как холодно. Ты не мог бы включить печку?
Он поднял воротник пальто и спокойно заметил:
— От этого едва ли станет теплее: мотор ведь не работает.
Джеймс болезненно вздрогнул, когда Лидия язвительно проговорила:
— Все из-за этих болванов и бюро путешествий. Поездка в Корнуэльс в ноябре! Должно быть, я сошла с ума, когда позволила уговорить себя.
— А мне показалось, тебя «уговорило» новое меховое пальто, — пробормотал он.
— Ах, помолчи!
Он включил фары, и в ту же секунду туман превратился в цветной экран, клубящуюся массу оранжевого шелка. В Джеймсе проснулся художник.
— Корнуэльс, земля легенд! — проговорил он.
— Что? — восклицание жены прозвучало как удар хлыста.
Джеймс обернулся, удерживая на лице улыбку:
— Если верить историкам, когда-то в Корнуэльсе жили лешие, привидения и великаны. Особенно много было великанов — здоровенных ребят от двадцати до шестидесяти футов ростом.
— Детские сказки. — Лидия уютно свернулась в широких складках своего мехового пальто. — Иногда мне кажется, Джеймс, что ты так и не вырос.
Из тумана медленно появилась фигура. Сначала возникло какое-то подобие тени, затем тень обрела форму, и в свет фар шагнула старуха. Маленькая, чуть выше ребенка, с опущенными плечами и причудливо изрезанным морщинами лицом, на котором, как пара отшлифованных пуговиц, блестели черные глаза. Грязная серая шаль покрывала ее голову, и свободно подвязанные концы болтались у подбородка. Длинное черное платье с головы до ног облегало крошечную фигурку; неожиданно для себя Джеймс почувствовал, как на затылке у него приподнимаются волосы. Лидия сжала его руку, ее плохое настроение улетучилось.
— Старушка. Значит, где-то поблизости дом. Горячий суп, огонь…
Она потянулась к дверной ручке, но голос Джеймса заставил ее остановиться:
