Толик был изначально бесстрашен, невероятно нагл и вызывающе лих. Ему по плечу были самые дерзкие выходки.
Всё сходило ему с рук.
Он и в отряд свой набирал таких же лихих, бесбашенных, но и сам любил и умел работать в одиночку, подавая подчинённым вдохновляющий пример.
Таким образом и получил он поручение разобраться с компьютерной фирмой, не желавшей рассчитываться с банками по кредитам. Директор фирмы, толстый увалень по кличке Барсук, громовым голосом прилюдно и постоянно клял всех, – сингапурских партнёров, местных таможенников, районных налоговиков, ментов и собственных грузчиков, обвиняя их в мздоимстве, алчности, воровстве и вымогательстве, препятствующих получению прибыли с малорентабельной торговли. Хотя ни для кого не было секретом, что на компьютерах проворачивались многие миллионы, позволившие Барсуку купить шикарный офис в центре города и отделать его резными дубовыми панелями и цветными витражами ручной работы, оформив его при этом, естественно, на маму. Строил он себе шикарный трехэтажный дом и летал на отдых в Испанию, где у него, по слухам, также была вилла у моря, вот только на возврат банковских займов тех миллионов у Барсука никак не хватало. Банкиры обратились за помощью к дону, посулив обычную долю, рутина тех лет, мелкий стежок на лоскутном одеяле, покрывающем бизнесы того периода, времён первоначального накопления капитала и опыта.
Продумав и разработав план по вразумлению грешника, Илье выдали исходные данные и помповое семизарядное ружьё, с наказом не перестараться, сумма была нешуточной и должник был нужен живой, здоровый, но раскаявшийся. Аутодафе было назначено сверху и не нуждалось в уточнениях и рассуждениях. Следовало точно и доходчиво донести до обиженного мытарями пахотника смысл таких понятий как долговое обязательство.
Ильей же, по размышлении, дело было поручено Толе. Тот взялся с рвением и основательностью, обошёл весь ареал барсучьего обитания и слегка приуныл.
Живший в доме прямо напротив Главного управления по борьбе с организованной преступностью Барсук не чуял опасности. Каждый прохожий во дворе мог оказаться членом этого могущественного отдела, спешащим на свою службу и преступления в этом районе были редкостью.
В его подъезде дежурила круглосуточная охрана, там, этажом ниже, жил какой-то почётный коммунист, чуть ли не друг самого Ленина, сохранившийся в стране в единственном экземпляре, и его берегли как реликвию. Подъезд следовало исключить, войти туда, конечно, можно, выйти вот после оглушительно громкого взывания к барсучьей совести – будет затруднительно.
