Боевое крещение Вовка прошёл в Дюссельдорфе, где жировал на украденные деньги Миша Кассель, известный всему городу, а спортсменам особенно, торговец медпрепаратами. Поняв, что спорт в результате распада СССР стал загибаться, идеология стухла, деньги на спорт не выделялись, на пенсии бы наскрести, и где же спортивному миру взять на ненужные теперь анаболики, он сменил сферу приложения своей многотрудной деятельности, и умудрился провернуть ловкую аферу. Купив два вагона шоколада, он оформил кредит под залог товара, не поленившись обойти все банки города.
Берите пример, дети, бывают такие не ленивые бизнесмены.
Надо быть объективным, дали денег ему отнюдь не все, а давшие – не столько, сколько он рассчитывал, но и того, что набралось по сусекам, было более чем достаточно. Продав после этого шоколад, а заодно уж квартиру и машину, он вспомнил о своих немецких корнях, и быстро выхлопотав себе гражданство, отбыл на новую родину, даже не сочтя нужным попрощаться с банкирами. Похоже, смертельно обиделся, что не дали требуемую сумму, нанеся ему оскорбление своим недоверием. Человек с тонкой душевной организацией. Таких, с чувствительной душой, было по стране много тогда.
Толстокожие банкиры, с чёрствым и алчным нутром, люди без совести и жалости, жирующие на чужих бедах паразиты, посмели счесть его обиду неуважительной причиной для невозврата кредита и потянулись за помощью к людям дела. К дону.
В те годы безудержного ежедневного падения рубля в пропасть, шансы вернуть деньги, даже с процентами, были неплохи. Следовало просто изъять их в Германии, в валюте, а упавший вдвое за это время рубль давал весьма доходную возможность заработать всем участникам, естественно, при возврате по номиналу на день потери кредита.
Была, правда, небольшая загвоздка ; Кассель должен был сильно захотеть вернуть долг. А вот для этого и был людям нужен дон, с его талантом убеждения, с ласковыми речами и добрым взглядом. Ну невозможно же отказать, когда просит такой чудесный человек !
Поиски подзатянулись. Умный Кассель не лез в публичное пространство, не искал друзей в эмигрантских кругах. Но жить вовсе изгоем он не мог, неизбежно приходилось ему и лечиться, и с государством контактировать, а при тотальном любви немцев к порядку, в том числе и в бумагах, установить его точный адрес было делом времени.
Наладить с ним связь решили сразу на месте, для достижения нужного эффекта. Терять время на бесплодные разговоры сочли излишним.
