И Сиу, и Юта, и Плоскоголовые, и Банноки - все были отдельными народностями.
Общими у них были только солнце, луна и звёзды, больше ничего.
Но белые учителя Лонгтри рассказывали мальчику, что все индейцы одинаковы - язычники и дикари, ни больше, ни меньше.
А в мрачные дни службы разведчиком в армии и боёв на ринге его не заботило ничего, кроме денег.
Все люди - и белые, и краснокожие - были для него дикарями.
Лонгтри считал, что не принадлежит ни тому, ни другому миру, поэтому в равной степени ненавидел оба.
***
Он смотрел на индейцев, а они смотрели на него.
Исхудавшие, обессилевшие, завёрнутые в драные, поеденные молью покрывала и пыльные плащи.
«Зуни», - решил Лонгтри.
Они изучали его полными насмешек и ненависти глазами, запавшими на костлявых лицах.
Да кто они такие, чтобы подобным образом смотреть на Лонгтри?!
Жалкие, безнадежные сукины дети, которые выпрашивали крошки в городах белых людей и грелись вокруг костров в шкурах буйволов?!
Лонгтри презирал их.
Он привязал лошадей так, чтобы вороватые краснокожие не сбежали с ними прочь, и, забрав ружье и седельные сумки, вошёл внутрь.
В очаге горел огонь, и несколько унылых пьяных мужчин склонились над стаканами виски и позабытыми картами.
В воздухе пахло мочой, нищетой и страданиями.
За стойкой бара стоял Мекс, низенький толстенький одноглазый мужчина.
Лонгтри положил ружье на стойку.
- Стакан чего-нибудь крепкого, - сказал он Мексу.
Мекс протянул виски.
Лонгтри тайком огляделся.
- Знаешь парня по имени Беннер?
Кто-то направился к Лонгтри сзади, и мужчина резко развернулся, кладя руку на рукоять своего флотского кольта.
- Ну, я Беннер, - произнёс подошедший. Его кожа была настолько изменена ветрами и солнцем, что его можно было принять за индейца племени Арапахо. - Ты за телом?
- Ага, - рассеянно ответил Лонгтри.
Он прислушивался к суматохе на улице.
Индейцы что-то скандировали, били в барабаны и гремели чётками.
Смешанный со стоном ветра, получался жуткий, тревожный звук.
- Языческий Хэллоуин, - прохрипел Беннер.
Лонгтри поднял взгляд на собеседника, чтобы понять, не шутит ли он, но лицо Беннера ничего не выражало.
- И с каких это пор краснокожие его празднуют? - вскинул брови Лонгтри. - Хэллоуин - праздник белых...
- Он не принадлежит ни одной ветви христианства, - тихо и сдержанно ответил Беннер. -
Хэллоуин - языческий обряд, друг мой.
- Хэллоуин... Здесь? Да это сумасшествие! Ладно бы ещё на востоке, но тут...
Беннер пожал плечами.
- Мы его так и называем - языческий Хэллоуин. Они празднуют его каждый год в эту ночь, - казалось, эта мысль тревожила Беннера. - В общем, давай лучше разберёмся с тем, зачем ты здесь.
