– Он… стал импровизировать, сэр. Представил меня как старинного друга своей семьи, лорда Этрингема.
– Что он сделал?
– Представил меня сэру Генри как лорда Этрингема, сэр.
– Что еще за лорд Этрингем? Кто это?
– Я пока еще не выяснил, сэр.
– Господи боже… Плохо дело.
– По всей вероятности, мистер Бичинг предпочел не упоминать вашего имени, поскольку это могло вызвать вопросы.
– В смысле Хаквуд уже объявил меня общественным злом номер один? Пожалуй, в этом что-то есть. И вообще, не так уж все страшно. Вы с сэром Генри больше никогда не встретитесь.
Дживс снова кашлянул.
– Боюсь, дело на этом не закончилось. Сэр Генри – джентльмен, придающий большое значение вопросам статуса.
– То есть оголтелый сноб. Да-да, в клубе что-то такое говорили.
– Узнав, что я якобы принадлежу к высшей знати, сэр Генри натянул поводья и остановил коня. В нем пробудился живой интерес к моей персоне.
– Насколько живой?
– Он пригласил меня отужинать сегодня в Мелбери-холле.
Я коротко и мрачно рассмеялся.
– Ну и тупица!
Дживс внимательно рассматривал свои ботинки.
– С прискорбием должен сообщить, сэр, что при данных обстоятельствах я не счел возможным отказаться.
– Что? Дживс, нельзя же…
– Не было другого выхода, сэр.
Конечно, он был прав. Не скажешь же: «Нет, спасибо, я лучше перехвачу пирога со свининой и пинту светлого в «Собаке и свистке». И все-таки…
– Черт возьми, Дживс, это мы влипли!
– По дороге домой я, сэр, обдумал все дело с разных точек зрения. Возможно, я сумею поддержать мистификацию, если только лишить сэра Генри возможности свериться с какими-либо справочными изданиями по родословным.
– Что-что?
– Стоит сэру Генри заглянуть в справочник Берка или Дебретта, он сразу же заметит, что мы с его лордством, к примеру, разного возраста. Там могут упоминаться и какие-нибудь подробности касательно семьи и имения. Если сэр Генри заведет о них речь за ужином…
– Вы сядете в лужу. А может, вам позвонить какому-нибудь своему приятелю, пусть узнает, где поместье, сколько детей и так далее?
– Узнать можно. А вот разницу в возрасте скрыть не получится никакими средствами.
– Хотите сказать, если вдруг «является он тощим паяцем, с очками на носу и с сумкой сбоку»?
– Именно так, сэр. Или, напротив, если его светлость – «плаксивый школьник, с блистающим, как утро дня, лицом»[8]…
– Общий смысл мне ясен, Дживс.
Я поставил «Тайну дома с фронтоном» на полку – требовалась свободная рука, чтобы почесать в затылке.
Пораскинув извилинами, я сказал:
