Затмение разом накрывает всю Сетерру и оттого кажется всевидящим и вездесущим. Жители Соаху встречают его в разгар вечера, а угрюмые руссивцы глубокой ночью. В эту пору краснокожие чаинцы смотрят предрассветные сны, а великан Исах пробуждается и думает, чем занять очередные бестолковые сутки.
Первый вопрос о природе чёрного солнца я задал названной матери в четыре года. Тогда я спросил:
— Ами, почему мне нельзя гулять?
— Потому, что сегодня чернодень, — ответила она устало и нехотя, как отвечала на все мои глупые вопросы, которые в детстве задавала сама. — Злое солнце сожжёт тебя, Такалу, даже кости почернеют и обуглятся, а потом станут прахом.
— Только меня? Почему? Почему?
Уже в ту пору я был дотошным ребёнком и не умолкал, пока не получал ответа.
— Не только тебя. Всех нас, — отмахнулась Ами, что-то стирая в корытце.
Я до сих пор помню запах её самодельного жёлтого мыла, душистого, как само лето. Им пахла моя одежда и кожа после купания, простыни и подушки. Всё вокруг дышало цветочным ароматом. Наверное, поэтому я представлял затмение круглым чёрным жуком, забравшимся в середину ромашки-солнца.
— И тебя сожжёт, если пойдёшь? — удивился я, осознав, что даже взрослым не всё бывает можно.
— И меня.
— А почему оно не сжигает наших кур? А сено? А дрова?
— Потому, что только люди грешны, Такалу. Чёрное солнце карает нас за наши грехи.
Тогда слова Ами не впечатлили меня, я тут же позабыл о них и занялся игрой в кубики. Но после часто ловил себя на мысли, что есть другой, настоящий ответ: большое знание, скрытое от мира, подобно яркому камню в мутном болоте. Я будто всю жизнь искал этот камень ощупью, ныряя в тину неизвестности с зажмуренными глазами и затаённым дыханием.
