– Если хотите, «пошла», – заметила Эмили. – Я – дама, черт побери!
Словарь у нее был богатый и современный.
– Из-за таких субъектов, – продолжала она, – все наши беды. Знаю я вас, акул! Одно слово, тираны. Разрешите сказать…
Тут, как это ни печально, полковник решил ее ударить. Она увернулась, но, убедившись в тщете слов, изменила тактику. Намереваясь вцепиться противнику в ногу, она услышала истерический крик:
– Э-э-ми-ли-и!!!
Голос у Джона был зычный, легких он не жалел. Когда валлийский терьер вот-вот сожрет отца любимой девушки, миндальничать нельзя. Услышав трубный вопль, полковник подпрыгнул и выронил свою бутылку. Та со звоном разбилась, а Эмили, вполне способная внести лепту в неожиданный, хотя и безопасный тарарам, все же поджала хвост и убежала. Негромкие, но приязненные крики у кабачка «Герб Кармоди» свидетельствовали о том, что она миновала это популярное заведение.
Однако Джон не успокоился. Глядя на Уиверна, вы не подумали бы, что у него красивая дочь, но так уж случилось, и Джон робел, как робеет едва ли не всякий при отце красивой дочери.
– Простите, – выговорил он. – Надеюсь, вы не ранены?
Потерпевший не ответил, но метнул в него тот взгляд, от которого сержанты никли, как увядшие розы. Потом оба они вошли в аптеку.
– Еще одну, – лаконично сказал полковник.
– Вы уж простите! – сказал Джон.
– Ту я уронил. На меня бросился дикий пес.
– Ради Бога, про…
– Нет, как разрешают водить их по улицам?
– Я вас у-мо-ля…
– И опасно, – закончил полковник, – и противно.
– Так-так, – сказал аптекарь.
Разговор себя исчерпал. Байуотер понял, что не время любовно вывязывать бантики, и мгновенно упаковал бутылку. Полковник схватил ее и убежал, а Джон, придержавший для него дверь и не услышавший «Спасибо», вернулся к прилавку, за табаком.
– Так-так, – сказал Байуотер. – Сию минутку, мистер Джон. Две унции?
С уходом полковника стало полегче. Обретя былую приветливость, аптекарь отсыпал табаку и, разговора ради задерживая сдачу, сказал:
– А полковник-то расстроен.
– Сдачу не дадите? – спросил Джон.
– Очень прискорбный случай.
– Как там сдача?
– Я сразу заметил, что он сам не свой. Что говорить, шок! Только он вошел, я подумал…
Джон не возражал, но поинтересовался сдачей.
– По дочери скучает, – определил аптекарь с лукавой улыбкой. – После такого шока нужен близкий человек. Это и коту ясно.
Джон ушел бы, но как расстанешься с тем, кто говорит о Патрисии? И он придвинулся к прилавку.
– Скоро она будет дома, – сказал Байуотер. – Насколько мне известно, завтра.
