Утро Эгнес провела с женихом, потом они закусили, потом ей нужно было съездить в город. Напоследок она дала ему совет.
– Главное, – сказала она, когда он провожал ее к машине, – не терять спокойствия. Забудь, что это финал, играй как обычно, и ты из него сделаешь котлету. Это я гарантирую.
– Ты хорошо знаешь, как он играет?
– Неплохо. Мы играли три раза в день, когда думали пожениться.
– Пожениться?
– Да. Разве я не рассказывала? Мы, можно сказать, уже подошли к алтарю, препятствий в поле зрения не было, но тут он взял клюшку № 3, хотя я велела взять № 4. Ну, я не смолчала. «В жизни, – сказала я, – не выйду за человека, который берет не ту клюшку. Всего хорошего, Сидни». Он заскрежетал зубами, выкатил глаза… Ка-ак я посмеюсь, когда сообщу этому верзиле…
– Верзиле?
– Да.
– Он высокий?
– И широкий. Мог бы убить быка одним ударом, но он их очень любит.
– Понятно, – сказал Харольд. – Поня-ятно…
Он впал в задумчивость, но очнулся от зычного крика:
– Эй, Сидни!
Тот, к кому она обращалась, находился сзади. Харольд обернулся и увидел чрезвычайно крупного субъекта, который хмуро глядел на Эгнес Флек.
– Познакомься с мистером Пикерингом, – продолжала она. – Сегодня ты с ним играешь. Мистер Макмердо. Мистер Пикеринг, мой жених. Ну, пока. Спешу.
Она горячо обняла Харольда, машина уехала, а мужчины остались один на один, как в фильме, где единственный закон – сила.
Сидни Макмердо пристально смотрел на Харольда. В глазах его мерцал неприятный огонь. Руки величиной с крупный окорок сжимались и разжимались, словно готовясь к какому-то делу.
– Она сказала «жених»? – хрипло спросил он.
– Да, знаете ли, – отвечал Харольд с беспечностью, которая стоила ему дорого. – Сказала…
– Вы обручились с Эгнес?
– Да как-то, вроде бы…
– Та-ак, – сказал Сидни, глядя еще пристальней.
Харольд задрожал, и мы его не осудим. Издатели – тонкий, чувствительный народ. Взгляните на Голланца. Взгляните на Хэмиша Хамилтона. Взгляните на Чепмена с Холлом, на Хейнемана, на Дженкинса. Даже в веселые минуты Сидни выглядел грозно. Статус его и вид доказывали, что он достоин своих предков-горилл. Слабых и нервных людей обычно предупреждали перед встречей. Харольд подумал, что дядя, который хочет видеть вот это у одра болезни – большой чудак. Однако беседу он продолжал как можно приветливей.
– Какая погода! – заметил он.
– Ы-ыр-р, – отвечал Сидни.
– Вашему дяде лучше?
– При чем тут дядя! Вы сейчас заняты?
– Нет.
– Это хорошо, – сказал Сидни. – Я хочу свернуть вам шею.
