Революция 1917 года в России вновь усилила антисемитские настроения в Германии и Австрии. На опыт русской революции 1917 года А. Гитлер часто ссылался в своих выступлениях, в которых он открыто называл «диктатуру пролетариата» в Советской России «диктатурой евреев». «Меня всего начинает трясти, – говорил А. Гитлер, – при мысли о том, что будет на нашем перенаселенном людьми континенте, если хаос большевистской революции добьется у нас успеха» (Fest, 147).
Аргументы германских и австрийских антисемитов по поводу революции 1917 года не отличались от тех, которые приводились после 1905 года. Только угрозы физической расправы с евреями в Германии и Австрии стали звучать чаще.
В это время А. Гитлер однозначно сформулировал свои политические цели – «уничтожение и искоренение марксистского мировоззрения». Хотя здесь впрямую не говорится о физическом устранении носителей этой идеологии, глухие намеки на это содержатся уже в самой формулировке. Однако сомнения по этому вопросу могут возникать только у тех, кто не знаком с большинством программных произведений А. Гитлера. В контексте его собственных размышлений на этот счет, в элиминаторном подходе его к решению этой проблемы сомневаться не приходится.
«Я многому научился у марксизма, – заявил А. Гитлер в одном из своих выступлений в 1919 году. – Но я не имею в виду это скучное учение об обществе, которое иначе как абсурдным не назовешь. Но я действительно научился их методам».
В данном случае А. Гитлер, несомненно, ссылается на так называемую «баварскую революцию» 1919 года в Германии. Среди наиболее активных руководителей мюнхенской советской республики было несколько выходцев из России. Это в первую очередь Евгений Левине и Павел Борисович Аксельрод. Что касается Е. Левине, то его современные немецкие историки считают вообще действовавшим на тот момент членом Красной Армии. Таким образом, известный немецкий тезис об «ударе ножом в спину» имеет как антисемитские, так и антирусские коннотации.
Тогда и возник в Германии разговор о «русском терроре» в Баварии. Хотя при столкновениях с частями рейхсвера, которые вошли в Баварию для подавления революции, погибло также много революционеров, – в том числе такие руководители восстания, как К. Эгельхофер, Г. Ландау и Е. Левине, – в коллективной национальной памяти немцев остались лишь воспоминания о «русском терроре», а также о гибели нескольких членов праворадикального «Общества Туле».
