. Ильин замечает, что проблемы монархического правосознания очень сложны и утонченны не сами по себе, а лишь для демократически мыслящего человека. ПРИЗНАКИ МОНАРХИЧЕСКОГО
Правосознания как способ постижения сущности монархической государственности
В своих размышлениях о сущности монархической государственности Ильин исходит из определенного духовного опыта человека, обладающего сложившимся правосознанием, отдельные особенности, склонности которого дают основание считать их присущими именно монархическому правосознанию. В своем исследовании усмотренной сущности монархического правосознания Ильин строго подходит к градации этих особенностей, подчеркивая многообразие духовного бытия человека, при которых у человека монархические наклонности могут сочетаться с республиканскими, подчеркивает нежелательность их противопоставления.
Он говорит о «бессознательном тяготении правосознания»[35], о том, что «монархическому правосознанию присущи некоторые основные тяготения, склонности или потребности. Каждая из этих склонностей есть своего рода иррациональное (хотя иногда сознаваемое) предпочтение души»[36].
В меньшей степени Ильин говорит о причине монархических симпатий, для него более важны признаки их отличающие. Понятие «монархическое» выступает у Ильина своеобразной надстройкой или качественно новой ступенью базисного или здорового правосознания и, что следует особо подчеркнуть, истекает из религиозного правосознания.
Как будет показано далее, все выделенные у Ильина отличительные признаки монархического правосознания несомненно вытекают из религиозного осмысления человеческого бытия. Монархическому правосознанию отвечает также своеобразно понимаемое Ильиным соотношение между чувством и разумом. Как полагал философ: «Симпатии и воззрения монархиста склоняются к иррационально-интуитивному восприятию жизни и политики, а симпатии и воззрения республиканца – к сознательно-рассудочному толкованию мира и государственности»[37].
В соотношении между сознанием и чувством в монархическом правосознании преобладает чувство. В социальной, политической жизни государства монархист руководствуется духовными требованиями, всякие формальные, рассудочные положения, не отвечающие его духовным запросам, ослабляют монархические начала в государстве. Разумеется, это не следует понимать в том смысле, что монархист пренебрегает рассудком в угоду чувству. «Настоящая монархия осуществима только в порядке внутреннего душевно-духовного делания. Она вносит в политику начало интимности, преданности, теплоты и сердечного пафоса»
