Не зря бывшие советники предыдущего владыки, того самого, который подставил сына, утверждали, что Ахрону еще рано править. Двадцать шесть лет для иллиоров считается детским, в кругу древних стариков, которым перевалило за две тысячи, конечно.
Первое, что сделал Темный, когда его возвели на трон Темного княжества, избавился от ненужных древностей, которые транжирили казну направо и налево, разоряя и без того дышащее на ладан государство. Через неделю правления юного дарования, на опушке Темного леса обнаружили останки 'мудрейшего' регента, который сбежал из темниц замка. После такого уже некому было утверждать, что он еще молод, чтобы править. Проведя ряд реформ в своем княжестве, он при поддержке своего друга-мага, которого назначил своим советником, отправился в другой мир, где решил обучаться на медика, прихватив с собой министра внутренних дел. Теперь он об этом жалеет. Все наблюдения за обитателями замка всегда вел Грон.
Кром, пока Ахрон выходил не оборачиваясь из помещения, взбирается на стол и устраивается на нем поудобней. Как только дверь за другом закрылась, он отрешается от всего, разводит руки в стороны и схлопывает их, при этом раздается не хлопок, а протяжный гул. Между неплотно сжатыми пальцами проскакивают голубые всполохи. Маг отводит руки и небольшой сгусток голубого пламени поднимается на уровень головы. Задержав дыхание и прикрыв глаза, Кром погружает лицо в, пронзивший кожу ледяными иглами, огонь. "В следующий раз надо будет воздержаться от повторного проведения этой процедуры," — подумал он перед тем, как открыть глаза и увидеть странную картину.
Тьяцла стоит у комнаты старших и, прильнув ухом к двери, пытается подслушать разговор. Она вернулась в тот момент, когда они заговорили о маге и щите. О том, что Арицла договорилась с семьей этого мага, о браке с Фьяцлой, девушка уже знала давно, но даже не подозревала, до этого момента, что они знают, что щит привязан к кому-то иному.
В эту минуту перед лицом девушки зависает сгусток голубого пламени, от которого исходит морозный холод. Он приобретает очертания лица. Полупрозрачный оттенок импровизированной кожи сначала пугает Тьяцлу, которая еще пребывает в размышлениях над поступившей информацией, но она тут же берет себя в руки.
— Ты что это, подслушиваешь? — спрашивает парящее лицо, удивленно смотря на попавшуюся с поличным девушку.
— Кром, не пугай так, — не считает нужным отвечать на такой очевидный вопрос Тьяцла. — Ты лучше скажи, никто больше, кроме меня и тебя не знает, что щит привязан ко мне? Тут они обсуждают как раз этот вопрос.
