– Ну так как? Пойдем к пруду? – повторил он свой вопрос.
– Нет, я занята, – коротко ответила Стася.
Серьезность Стаси его никогда не смущала. Но она все же попыталась смягчить взгляд.
Артем понимающе кивнул.
– Тогда я позвоню в воскресенье, – он свернул к своему дому и помахал ей рукой, – пока.
Стася коротко махнула рукой в ответ и повернула в противоположную сторону. У ворот ее уже ждал охранник, Иван Борисович.
– Привет, Настя, – приветствовал он ее.
– Здравствуй, Борисыч, – девочка натянуто улыбнулась ему. Не потому что неискренне, а потому что тяжело ей это давалось. – Снова снег пошел.
– Ага, ребятам работы прибавилось.
– Сильно не вылизывайте, – Стася кивнула головой в сторону заснеженного двора.
– Да для тебе уж снега оставим, – согласился Борисыч. – Снеговик лепить будешь?
– А как же! – радостно воскликнула девочка.
– Ну давай шуруй уже. Грейся. Баба Шура с обедом ждет.
Стася кивнула и быстро побежала к боковой двери большого двухэтажного дома.
Она любила заходить через кухню. В ноздри сразу же врывались вкусные запахи. Как сейчас – аромат пирожков.
Кухня Александры Михайловы имела особый уют. Деревянные панели и паркетный пол гармонично сочетались со светлой дубовой стенкой. Никаких излишеств и наворотов. Из техники только холодильник и микроволновка. В центре круглый стол, застеленный цветастой скатертью, и четыре стула. В дальнем углу небольшой мягкий диванчик и король помещения кресло-качалка.
Готовила в их доме исключительно Александра Михайловна. Чтобы там ни было, никто из прислуги к плите не допускался.
Закрыв за собой дверь, Стася обернулась и встретилась с теплым взглядом Аравиной.
Это была высокая пожилая женщина в кримпленовом голубом платье и опрятном переднике. На голове, как обычно, объемная прическа, которая делала женщину еще выше.
Бабушка Аравина была очень простой. Любила крепкое словцо. При этом не стеснялась абсолютно никого. По ее же словам выросла она в бедной рабочей семье. К роскоши не привыкла и становиться светской леди не стремилась. Если надо по ж*пе врежет смело.
Стася невольно рассмеялась воспоминаниям.
– Хохочешь... Это хорошо, - Александра Михайловна тепло улыбнулась Стасе.
– Привет, – поздоровалась девочка.
– Не слышу, – заупрямилась женщина.
– Привет, баб Шура! –исправилась девочка.
– Привет, Стаська.
Александра Михайловна в первый же день заявила, чтобы девочка называла ее исключительно бабой Шурой. Никаких отчеств и других пижонских штучек она не терпела.
