Горелкин переглянулся со своим замом и выразительно кивнул. Павла пожала плечами. А чего говорить, когда и так все ясно. В этот день было еще несколько учебных боев. Гостей попотчевали обедом и столь же радушно проводили. Ведь провожать гостей не менее приятно, чем их встречать. Вернулись посланные на разведку звенья. После этого комэск собрал у штаба командиров звеньев и поставил им новые учебные задачи. Потом прозвучал жесткий запрет на все полеты, и самолеты дружно спрятались под пыльного цвета чехлами. Только на стоянке дежурного звена стояло несколько укрытых маскировочными сетями «Кирасиров» и один из них, блистая дюралевым боком на солнце, бесстыдно демонстрировал торчащее из крыла крупнокалиберное бревно «авиапушки». Через полчаса в сонное царство затихшего, словно перед бурей аэродрома, въехало несколько тентованных грузовиков. В кузовах и в кабинах автотранспорта красовались синими околышами фуражек соратники Горелкина, Полынкина и Гусака. Павла как раз уточняла учебные планы своим подопечным, когда на сцене этого степного театра развернулись кульминационные события. Выскочивший из кабины лейтенант госбезопасности бодрой рысью направился к замершему в стороне от машин Горелкину. У машин разминали ноги, и вяло переговаривались бойцы охраны этого нежданного каравана. Водители шустро подсуетились и заливали воду в радиаторы. В этот момент, в кузове одного из грузовиков, судя по крикам и колыханию тента, развернулась рукопашная схватка. Несколько низкорослых людей со связанными руками спрыгнули с машины и кинулись в степь. Матерная тирада моментально стряхнула оцепенение с бойцов охраны аэродрома и гебистов, прибывших вместе с пленными. Через несколько минут ожесточенного преследования все четверо беглецов были пойманы, показательно избиты и сурово скручены веревками в форме буквы «зю». Пятому и шестому японцу, сбитым с ног прямо у машины страданий выпало чуть поменьше, но новая форма фиксации досталась и им. При этом голову всем пленным прикрутили к коленям. Да так сильно это было выполнено, что обратно в кузов бойцам охраны пришлось своих подопечных не подсаживать, а просто забрасывать, как мешки с песком. Ругань раздавалась еще некоторое время. Горелкин же, сурово отчитав бестолкового начальника каравана, отпустил его каяться в грехах, и вскоре колонна, наконец, двинулась дальше…
***
Днем позже один из прифронтовых аэродромов советско-монгольской авиации гудел растревоженным ульем. Событие было небывалое и позорное. Во время налета японской авиации какой-то пленный японский летчик сумел угнать учебно-тренировочный самолет УТ-2. Поднятое чуть ранее по тревоге дежурное звено не успело вернуться к аэродрому, а единственная счетверенная установка только и смогла, что продырявить крылья и хвост улетающего на бреющем самолета. Командующий первой авиагруппой комбриг, орденоносец и Герой Советского Союза, которого еще в Испании уважительно называли «Генерал Дуглас» не ожидал такой подлости и своим приказом немедленно приказал отдать под суд военного трибунала всех виновных. В течение дня ему доложили, что причиной ЧП послужила халатность дежурного по аэродрому, и несогласованная инициатива представителей недавно созданного Учебного центра авиации пограничных войск. Последние, оказывается, искали способы снижения потерь и продумывали схему обучения воздушному бою с привлечением в качестве инструкторов пленных японских летчиков. Комбриг долго не мог успокоиться. Недавно 27-го июня японцы смогли застать врасплох советские ВВС и нанесли сильный удар по нашим аэродромам. Потери были и на земле и в воздухе. Надо отдать должное командованию первой авиагруппы, в критических ситуациях оно умело действовать быстро и эффективно. 27-го и 28-го июня титаническими усилиями всех эскадрилий удалось переломить ход боев в небе. Все это время комбриг со своим замом практически не спали, организуя воздушную оборону, и придумывая способы возвращения упущенной советскими ВВС инициативы. К началу июля ситуация в монгольском небе наконец стабилизировалась, и командование советско-монгольской авиации уже активно продумывало ответные действия, и тут так некстати случилось это ЧП. Уже ночью, едва держась на ногах, комбриг доложил о промашке своих подчиненных в Москву, но нести ответственность за этот инцидент в гордом одиночестве он не собирался…
