Варламов прислушался. Вечно молчаливая Верочка стояла на краю лестницы и что-то негромко напевала.
— Та та-та-та-тааа-та-та… М-м-мы-м-м-мы…
— Веруня! Что это ты там мурлычешь? Странная какая-то песня, словно похоронная. Сама что ли придумала? Не рановато ли ты наш фильм хоронишь?
— Нет-нет, Леонид Васильевич! Это я того старшего лейтенанта тогда подслушала. Помните, он тогда на даче у машины своего комиссара ждал, чтобы вместе с ним уехать? Вот тогда я и услышала.
— Гм. А ну-ка изобрази этот реквием.
— Это и правда, немного похоже на реквием. Только он очень тихо пел и я не все слова запомнила.
— Ничего-ничего! Напой сколько вспомнишь.
Верочка прокашлялась и тихим голосом немного смущенно запела. Постепенно в ее голосе стал появляться метал и чеканность окончаний.
От героев былых времён
Не осталось порой имён.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй и травой
Только грозная доблесть их
Притаилась в сердцах живых.
Этот вещий огонь, нам завещанный одним
Мы в груди храним…
Она потупила взор и вздохнув, затараторила.
— А дальше, Леонид Васильевич, там что-то про батальон в строю, про друзей было. Потом вы все наружу вышли и так громко разговаривали, что я его слышать перестала. Я тогда специально совсем близко к нему встала и что-то про героев услышала, там и еще что-то про глаза солдат, которые с фотографий увядших глядят. И про их взгляд, который как высший суд для ребят, что сейчас растут, и что мальчишкам нельзя солгать и обмануть, ни с пути свернуть, но что до этого было я почти не слышала. А потом он, как заметил что я его слушаю, и сразу же петь перестал…
— Слушай, а ведь здорово! Это же как раз песня про то, про что мы фильм снимать собрались. Чего ж он нам сразу это не напел-то!
— Мне показалось, что он стесняется…
— Этот ухарь, который Чибисова в учебный истребитель запихнуть грозился. Вот уж не поверю, что он хоть чего-то или кого-то стесняться будет. Хм.
— Ну что вы! Я столько похожих историй слышала. Человек смелый до бесстрашия, а про то, что стихи пытается писать, рассказать стесняется.
— Ладно Бог с ним, с этим рифмоплетом, но стихи его надо будет дописать и из них центральную песню фильма сделать можно. Ну как в Голливуде саундтреки делают. Кстати, вот ты и займись доделыванием.
— Я не могу!
— Это еще почему?
— Ну, во-первых, песня чужая. Надо сначала разрешения спросить. Во-вторых, я стихи писать не умею.
— Слушай, не до сантиментов сейчас. Проспим, не успеем вовремя начальство убедить, и вся наша подготовительная работа коту под хвост пойдет. Поняла меня? Две недели я тебе на доделки даю. Кого хочешь привлекай, но чтобы центровая песня фильма через две недели была готова…
