– Успешно.
– Ты уже целовал младенцев?
– О! – вновь воскликнул он уже с дрожью в голосе. Я почувствовал, что задел его больное место. – Знал бы ты, Берти, как эти субчики-младенцы пускают слюни. Но отступать нельзя. Мой помощник говорит, чтобы я ни перед чем не останавливался, если хочу победить на выборах.
– А зачем тебе эта победа? Я-то думал, ты к парламенту и на пушечный выстрел не подойдешь, – сказал я, поскольку знал, что общество там не такое уж избранное. – Что толкнуло тебя на этот опрометчивый шаг?
– Моя невеста захотела, чтобы я баллотировался, – ответил он, и когда он произносил слово «невеста», его голос переливчато задрожал, как у воркующего со своей горлицей голубка. – Она решила, что я должен делать карьеру.
– Ты-то сам этого хочешь?
– Не особенно, но она очень настаивает.
Сердечное сжатие, возникшее у меня, когда я узнал, что эта щучка заставила его покончить с коктейлями, теперь усилилось. Мне, как человеку бывалому, чем дальше, тем яснее становилось, что на этой горячей любви он рискует сильно обжечься, и я даже чуть было не посоветовал Медяку просто телеграфировать ей: «Между нами все кончено», – собрать чемодан и сесть на первый пароход, идущий в Австралию. Но, предчувствуя, что такой совет может его обидеть, я ограничился тем, что спросил, из чего состоит процедура выдвижения, или, выражаясь по-американски, «проталкивания» кандидата. Не то чтобы этот вопрос меня особенно занимал, просто хотелось поговорить о чем-то постороннем, не имеющем касательства к его ужасной невесте.
Тень набежала на его лицо, которое, как я забыл сказать, было достойно лицезрения (ясный взор, загорелые щеки, волевой подбородок, медные волосы, прямой нос). Кроме того, оно венчало собой тело, радовавшее глаз мускулистостью и стройностью. Можно сказать, что обликом он напоминал Эсмонда Хаддока, хозяина Деверил-Холла, который ежемесячно вручал конверт с жалованьем дяде Дживса – Чарли Силвер-смиту. С виду такой же лирик, готовый в любую минуту зарифмовать «луну» с «весной», он тем не менее, как и Эсмонд, производил впечатление силача, способного, если потребуется, свалить одним ударом быка. Не знаю, представлялась ли ему такая возможность, ведь быка не так часто можно встретить. Однако людей в студенческие годы он валил без разбора, три года выступая на ринге в тяжелом весе за команду университета. Возможно, среди его жертв попадались и быки.
– Это было похоже на страшный сон, – сказал он, по-прежнему пасмурный из-за воспоминаний о пережитом. – Народу в комнату набилось столько, что не продохнуть, – душегубка да и только, и я должен был сидеть и выслушивать приветствия до полуночи. Потом я стал выступать повсюду с речами.
