Дверь открылась, появился Фредди с маленьким мешочком. За ним шел Бутыль. Лицо у Фредди было именно такое, какое бывает у людей, поставивших на карту все. Примерно так выглядели гвардейцы при Ватерлоо.
– Тетя Джорджиана, – сказал он, показывая мешочек, на который кидался Бутыль, – ты отказалась пойти в конюшню, и я принес мышей сюда.
Лорд Эмсворт поднял глаза от книги.
– А, Фредерик! – сказал он. – Уведи эту собаку.
Леди Констанс оторвалась от шитья.
– Фредерик, – сказала она, – раз уж пришел, садись. Только выгони собаку.
Леди Олсоп, оторвавшись от Гертруды, выразила совсем уж мало радости.
– Фредди, как ты мне надоел! Убери собаку.
Фредди презрел их всех.
– Здесь, – сказал он тете Джорджиане, – несколько простых мышей. Если ты выйдешь на террасу, я их с удовольствием выпущу. Тогда ты убедишься.
Эти слова встретили по-разному. Леди Олсоп завизжала. Леди Констанс потянулась к звонку. Лорд Эмсворт фыркнул. Орло Уоткинс побледнел и спрятался за Гертруду. Гертруда поджала губы. Она выросла в деревне, мышей любила, и такое поведение ей не понравилось.
Открылась дверь, вошел Бидж. Он собирался забрать кофейные чашки, но оказалось, что есть и другое дело.
– Бидж! – вскричала леди Констанс. – Заберите этих мышей!
– Мышей, миледи?
– Они в мешочке! У мистера Фредерика!
Если Бидж и удивился, что младший сын его лорда носит мышей в мешочках, он этого не выказал. Прошептав: «Простите», он взял мешочек и направился к выходу.
Фредди сел в кресло и мрачно сидел, подперев лицо ладонями. Пылким и молодым людям нелегко, когда мешают их делу.
Лорд Эмсворт вернулся к своей книге, леди Констанс – к шитью, леди Олсоп – к мыслям. Орло Уоткинс объяснял Гертруде свое поведение.
– Я ненавижу мышей, – говорил он. – Просто не выношу.
– Да? – сказала Гертруда.
– Конечно, я их не боюсь, но они мне неприятны.
– Да-а?
Взгляд у нее был странный. О чем она думала? Не о том ли вечере, когда, увидев в темноте летучую мышь, она нашла надежную защиту у Руперта Бингэма? Быть может, она увидала очами души, как он – бесстрашный, преданный, верный – отгоняет опасную тварь широкополой шляпой?
Видимо, да, ибо она спросила:
– А летучих?
– Простите?
– Мышей.
– Летучих мышей?
– Боитесь?
– Я их не люблю, – признался Орло Уоткинс, сел к роялю и запел о волшебстве июньской красоты, когда благоухают все цветы.
Из тех, кто находился в янтарной комнате, только одно созданье не знало, что ему делать. Бутыль соображал туго и заметил не сразу, что мешочка уже нет. Когда Бидж забирал мышей у Фредди, он был занят, нюхал ножку кресла. Только когда закрылась дверь, он осознал свою утрату – но поздно. Лай – не лай, дерево не проймешь. Он стал скрестись, а потом уселся так же мрачно, как его временный хозяин.
