Говорят, что когда командующий израильскими ВВС генерал Мордехай Ход узнал о результатах этого удара, он сказал: «Это превосходит самые безумные мои надежды!» На что один из присутствовавших тут же сотрудников Амана заметил: «Вы, наверно, спали во время наших инструктажей. Иначе вам нечему было бы удивляться…»
В 1959 году шефом Амана стал Хаим Герцог, а когда три года спустя он ушел по собственному желанию, на его место, по рекомендации Даяна, был назначен генерал Меир Амит. Это был «генерал из солдат», так и не забывший своих солдатских привычек — уже будучи в генеральском чине, он пошел на парашютные курсы и прыгал вместе с молодыми десантниками. Это ему дорого обошлось: во время одного из прыжков его парашют раскрылся только частично. Так кончилась его строевая карьера.
Харзль сопротивлялся назначению. Он чуял в Амите конкурента. Но генеральный штаб настоял на своем кандидате.
Амит действительно принес в Аман новые идеи, поддерживаемые почти всем молодым генералитетом. Израильская разведка, говорил он, должна сосредоточить свои усилия на «странах конфронтации», чтобы подготовить страну на случай войны. Поэтому то, что делает Нееман, — это хорошо, а вот то, что делает Харэль — не очень. Конечно, его «особые операции» блестящи, но лучше бы он не гонялся по всему свету за бывшими нацистами и похищенными детьми, а направил усилия своих агентов на сбор информации об арабских армиях.
Атаковать Харэля означало атаковать живую легенду израильской разведки и посягать на авторитарную власть шефа Мосада. Многие считали, что Амиту не сносить головы. Но времена были уже не те. И Бен-Гурион уже не так стоял за «своего» Исера. Раньше, когда ему жаловались на Харэля, он отвечал, что Исер делает свое дело, и не беда, если при этом полетит несколько щепок. Теперь Амит заявлял, что если Исер и делает свое дело, то он делает его не очень хорошо. И щепки летят лишние. Его методы устарели. Он живет от операции к операции — этакий супершпион, гастролирующий на всемирной сцене вместо того, чтобы быть эффективным руководителем современной секретной службы.
В критике Амита было много справедливого. И это вскоре подтвердилось. 6 июля 1961 года Израиль запустил свою первую ракету «Шавит». Официально она называлась «метеорологической», но мало кто сомневался в ее военном назначении. И вот, почти ровно год спустя, 21 июля 1962 года, египтяне запустили сразу четыре своих ракеты — две «Аль-Зафир» с дальностью 250 километров и две «Аль-Кахир» с дальностью 450 километров! И выяснилось, что Мосад ничего не знал о египетской ракетной программе. «На что мы тратим средства, отпущенные на разведку, — язвительно вопрошал Амит, — если нам приходится узнавать о событиях из выступлений Насера по радио. Дешевле было бы купить Харэлю транзистор…»
