Это правда. Со временем он забыл этот урок, а за его ошибку заплатила его семья. Кровью.
Кара начала храпеть, и Арес попытался представить эти тихие звуки непривлекательными. Не милые они. Совсем не милые. Он твердил себе это снова и снова, пока нес ее в одну из пяти спален. Он выбрал хозяйскую спальню. Там были ванная, самая большая кровать, а в углу стояло кресло, где он мог сидеть и наблюдать за девушкой, если понадобится. Окно спальни выходило на крутой обрыв. Еще эта комната могла похвастаться самым лучшим видом из окна, здесь лучше всего чувствовался морской бриз, было патио[48], и сюда было практически невозможно попасть снаружи.
Арес положил Кару на кровать, убрал ее пальцы со своей шеи и накрыл простыней, изо всех сил стараясь не смотреть на то, что открывала взгляду разодранная пижама. Ладно, не совсем изо всех сил. А, черт, жалкие попытки. Надо найти ей новую пижаму. Немедленно.
С легким вздохом Кара повернулась на бок и свернулась калачиком, уютно устроившись на простынях. Ареса уколола зависть: насколько он помнил, ему никогда не удавалось так уютно устроиться в постели — так мог сделать только человек. В то же время, даже когда Арес считал себя человеком, он чувствовал себя отщепенцем, словно не принадлежал к этому миру. Арес познал радости брака, семьи и наслаждался жизнью, но в глубине души всегда знал, что что-то неправильно. Что он предназначен для чего-то большего, не нуждается в человеческих удобствах или чувствах и не заслуживает их.
Тут до Ареса дошло, что он, задумавшись, склонился над Карой; ее голова покоилась у него на руках, так как на кровати не было подушки, а пальцы поглаживали ее гладкую щеку. Зашипев, он отстранился так резко, что потерял равновесие, и, попытавшись уцепиться за стул, приземлился на задницу. Сукин сын. И это падение, и вихрившиеся в голове мысли были неловкими, не свойственными ему, и, как бы ни хотелось ему обвинить в этом агимортус… ладно, да, он винил его. Никакая женщина не собьет его с толку, будь она хоть писаной красавицей.
Усилием воли вернув себе воинственный настрой, Арес выставил стражу в патио, на крыше и перед каждым окном. Только убедившись, что никто, даже крысы Мора, не проскользнет в комнату, он отправил сообщения Лимос и Танатосу. Оба прибыли в течение часа, и Арес встретил их в гостиной.
— Скажи мне, что человек у тебя, — произнес Танатос вместо приветствия.
Он был готов к сражению — одет в латы из костей демонов. Когда он шагал, его ботинки гремели, как раскаты грома. Свои светлые волосы Танатос стянул в хвост кожаным ремешком, но две тонкие пряди по обеим сторонам висков остались свободны и слегка ударяли его по лицу во время ходьбы. В руке он держал холодную банку «Маунтин Дью»
