— Что, правда глаза колет? — Падшая завела испещренное жилками крыло Мору за спину и вонзила коготь на вершине крыла ему в затылок. Боль пробежала по позвоночнику и отдалась внутри черепа, но Мор не доставил ей радости и не издал ни звука. — Ты всегда завидовал Аресу.
Не всегда. Великий Арес стал досаждать Ресефу только после того, как сломалась его Печать. Арес был превосходным полководцем еще во время своей человеческой жизни. Он не проиграл ни одного сражения. Он был воплощением греческого бога, носившего то же имя[16]. И тому подобная дребедень.
Теперь настала очередь Мора. Он собирался нанести брату удар всеми возможными способами — его слуги прилагали для этого максимум усилий. Черт побери, да, Мор сделает себе имя. Он станет самым устрашающим из Всадников. Еще долго после окончания Апокалипсиса его имя будут произносить с благоговением. С трепетом. Со страхом.
Мор завел руку за спину и ухватился за коготь Хавистер. Резким движением запястья он сломал кости крыла и тут же пресек ее вопль, впившись клыками ей в горло. По груди Падшей, пачкая его, потекла кровь, теплая и липкая.
Нет, он не может ее убить. Это против правил. Но он может дать ей ощутить дыхание смерти.
Кроме того, Мор хотел убедиться, что первые рассказы о его основанном на страхе правлении появятся из первых уст.
***
Помоги мне.
Кара услышала голос, когда парила в темной холодной комнате; ее тело словно превратилось в неясную тень. Внизу, в клетке, выла собака. Красные тускло светящиеся глаза животного следили за каждым движением девушки. Кара приблизилась, сама не понимая, как, поскольку она висела в воздухе, — но, как бы то ни было, она внезапно обнаружила, что смотрит собаке прямо в глаза.
Найди меня.
Кара вздрогнула. Голос исходил от пса. Не настоящий голос, скорее мысль, возникшая у нее в голове.
— Кто ты?
Я твой. Ты моя.
Моя? Твой? Как странно. Девушка приблизила лицо вплотную к клетке. Удивительно, но она совсем не боялась существа, находившегося внутри. Это, несомненно, был щенок, но от него исходила сила и смертельная опасность. Шерсть была такой черной, что, казалось, поглощала слабый свет, проникавший сквозь жалюзи на единственном крохотном окошке, а зубы больше походили на акульи челюсти, чем на собачью пасть.
Кара стала искать замок… черт, дверь клетки… но ничего не нашла, только странные символы, выгравированные на прутьях решетки. На цементном полу под клеткой тоже был нарисован какой-то знак.
