«Да, не повезло девчонке, — подумал я. — И это тогда, когда впереди забрезжила надежда на спасение». — А вслух спросил: — Как звали-то несчастную?
— Евдокея. Евдокея Филиппова, — произнесла дородная девушка. — Мы с ней с одной деревни. Соседями были.
Выбрав из общей кучи вещей по лопате, мы со Степаном отправились копать могилку. Почва была глинистая и насквозь переплетена корнями от деревьев. Управились мы только к сумеркам, после чего завернули тело девушки в одеяло и опустили в яму.
Яма получилась не очень глубокой, но выбирать не приходилось.
— Да упокоится с миром раба Божья Евдокея, — произнёс Степан, стоя на краю могилки. — А как её по батюшке?
— Спиридоновна, — подсказала землячка погибшей.
— Раба Божья Евдокея Спиридоновна Филиппова, — закончил Степан и решительно взялся за лопату.
Девушки со слезами на глазах наблюдали за тем, как мы со Степаном засыпаем покойницу землёй.
— Живое к живым, а мёртвое к праху, — произнёс Степан, бросив последнюю лопату земли и, повернувшись, пошёл прочь.
Я отправился следом за ним.
На импровизированном столе была разложена скудная закуска и стояла четверть разведенного спирта.
— Давайте, девоньки, помянем рабу Божью Евдокею, безвременно принявшую смерть лютую от рук поганых злодеев, — поднял свою кружку Степан.
Выпили не чокаясь, как велит обычай наших предков, и в скорбном молчании принялись за еду.
Но молодость есть молодость. Она не позволяет грусти надолго находить пристанище в закоулках души. Как сказал Степан — «живым живое, а мёртвым мёртвое». Спирт сделал своё дело: и недавние беды и опасности уже не казались такими страшными и непреодолимыми. Я решил познакомиться с двумя новыми девушками.
— Как вас звать-то, красавицы? — спросил я.
— Капитолина Семёновна, — коротко представилась высокая.
— Лукерья Пантелеймоновна мы, — жеманно отрекомендовалась та, что предлагала хлопнуть по рюмашке.
Краем глаза я уловил недовольный блеск в глазах у Луизы.
А сам подумал: «Хорошие девчонки, но с такими именами и отчествами в моё время жилось бы не просто. Недалёкие сверстники замучили бы своими плоскими приколами».
— А скажи-ка, Лукерья Пантелеймоновна, где это ты так насобачилась водку употреблять? — спросил я у разбитной девахи.
Злые чёртики в глазах у Луизы запрыгали ещё веселей.
— А я в имении жила, на услугах у барина. Он завсегда мне перед сном подносил, — не стесняясь, ответила Лукерья.
— Знать, за услуги был благодарен? — заплетающимся языком поинтересовалась Луиза.
