Охранник стоял, выпучив глаза, и покачивался.
– И мне кажется, что вам пора отправляться туда же, куда и всем остальным агентам Психо, Шизи и Словоблудинга. Так что вперед, мистер. Это вам вместо обещанной платы.
И охранник покатился вниз по лестнице. Трам, тарарам, там. Он, наверное, пересчитал все ступеньки. Бу-бух! Это охранник долетел до самого низа. Филуп Кровопускенс с осуждением взирал на происходящее.
– Разве это необходимо?
– Может, и нет, но очень приятно. Подождите. Подождите! Что-то здесь не так. Я запутался. Что же я упустил?
Мне была видна спина Кровопускенса, когда тот входил в лифт.
Потом я увидел ступеньки у крыльца здания суда.
Увидел чью-то руку, которая подала сигнал.
Увидел, как у ступеней затормозил черный фургон.
Увидел руку, которая открыла дверцу. Там сидела графиня Крэк!
– Мы свободны как птицы, – сказал Хеллер, влезая в фургон.
Боже! Я плохо вижу, и поэтому все время смотрел не на тот экран!
В зале суда была не графиня Крэк! Там был Хеллер!
На меня навалилась груда срочных дел. Я знал, что время на исходе и все силы зла объединились против меня. Но еще не поздно все изменить.
Поскольку Мэдисон лишился двойника Вундеркинда и вообразил, что в этом виноват я, то теперь он мог обратить внимание на меня и попытаться прославить мое имя. Этого никто не смог бы пережить. Я связался с Ратом по радио.
– Кроуб, – торопливо начал я, – начинает нам мешать. Какими силами мы располагаем? Говори быстрее, у нас мало времени.
– Те два охранника, которые привезли его с базы, оставили здесь смирительную рубашку Занко. А еще у нас есть пара охранников в нью-йоркском офисе.
– Отлично! – воскликнул я. – Отправляйся прямиком в госпиталь Белльвью, укради Кроуба и отправь его обратно на базу с приказом не выпускать его оттуда.
– Будет сделано! – ответил Рат.
Я выключил радио. Больше мне ничего не приходило в голову. Я старался придумать еще что-нибудь, чтобы спасти двойника. Мне так не хотелось самому ехать в Белльвью – большей частью, должен сознаться, из-за того, что я сам боялся быть пойманным. Неважно, что я любил психиатрию, – лучше все же держаться от психиатров подальше. Любой власти нужен палач, но это еще не повод приглашать громилу с топором на званый ужин.
Глаза у меня болели, и я плохо видел. Я задернул занавески, прилег на диван, но не смог расслабиться. Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что главная неприятность еще впереди.
Прошло какое-то время – наверное, было уже далеко за полдень, – и у меня внезапно проснулось чувство долга. Мне нужно хотя бы краем глаза взглянуть на экраны.
