Трумэн улыбнулся, вспомнив те острые ощущения, которые получал от учебы, и от выполнения поставленной перед ним задачи.
— Ты дал мне шанс выйти из ада, в котором я вырос. Ты научил меня, что это — иметь чувство гордости, — он встал и начал расхаживать, и в этот момент фары засветились в начале подъездной дорожки. Его пульс ускорился.
— Это она? — спросил Бэр.
— Кто еще приходит сюда так поздно? Я сейчас вернусь, — он оставил для Джеммы записку в ее машине, но хотел увидеть ее лицо, когда она будет ее читать.
— Чувак, — крикнул ему вслед Бэр, — ты сказал, что ей не придется тебя видеть.
Трумэн перестал идти, и незнакомый автомобиль выехал на стоянку. Пассажирская дверь открылась, и кто-то высокий, слегка пошатываясь, вышел из нее.
— Это не она, — он оглянулся на Бэра. — Останешься с ними, ради меня?
— Ты знаешь, что да, — Бэр поднялся на ноги и встал между стоянкой и детским манежем.
Глаза Трумэна надолго застыли на Куинси, худощавое тело которого медленно двигалось к нему. Волосы брата падали ему на глаза. Его тело покачивалось как дерево на ветру, когда он накренился вперед.
— Это достаточно далеко, — прокомментировал Трумэн, пытаясь понять, кто сидит за рулем старого седана с низкой посадкой, но было слишком темно.
— Эй, мужик, — невнятно пробормотал Куинси.
Трумэн скрестил руки на груди.
— Кто в машине?
— Никто, — Куинси положил руку в передний карман, затем вынул ее, а затем снова засунул в карман.
— Я вижу, ты здесь не для того, чтобы получить помощь по очистке организма от наркотиков.
Куинси отвернулся, и Трумэн сделал шаг вперед, принимая серьёзный вид, смотря в остекленевшие глаза брата, полуприкрытые веками.
— Я использовал все деньги на кремацию мамы, — его слова слились в невнятные слоги. — Я надеялся, что ты мог бы помочь мне.
— Чушь собачья. Я дал тебе деньги.
Его брат отвернулся, а затем снова посмотрел на машину.
— Если я не заплачу…
Еще одни передние фары сверкнули и съехали с главной дороги на длинную подъездную дорожку. Джемма. Внутренности Трумэна скрутило. Он не хотел видеть Куинси или его приятелей возле Джеммы или детей. Он подошел ближе, смрад и запах тухлятины от недостатка чистоты и обилия наркоты стал сильнее.
Мир, в котором он растил его и боролся за него.
Мир, в котором он пытался спасти своего брата от всего.
Мир, который испортил всю его совершенную жизнь.
Он не может даже лгать самому себе. Он сделал свой выбор, когда решил спасти задницу брата, но это не остановило весь гнев и разочарование, разливающиеся в нем.
