— Тяжелое утро? — спросила она.
— Я не уверен, что знаю, когда закончилась ночь и началось утро, — сказал он, подавив зевок.
— Линкольн получил несколько уколов вчера, и у него начала подниматься температура. Я позвонил врачу, и она сказала, что это нормальная реакция. Я дал ему лекарство, чтобы сбить температуру, сейчас он выглядит хорошо, но врач сказала, что вероятно придётся давать лекарство каждые 4 часа.
— Оу, бедный малыш. Ты уже возил его к врачу? — она поставила чашки с кофе на кухонную стойку.
— Она приезжала сюда вчера по просьбе моего приятеля.
— Это мило с ее стороны. Я не знала, что врачи еще принимают вызовы на дом, — она потянулась к малышу. — Давай мне Линка, и ты сможешь спокойно выпить кофе и принять душ, а также побриться.
Он пробежался взглядом по вырезу ее блузки и узким штанам.
— Сегодня не в одежде принцессы?
— Я берегу ее для особых случаев, таких, когда тебе говорят уйти.
Он поцеловал головку Линкольна и передал ей, потом его взгляд остановился на ее губах и оставался там так долго, пока не ускорилось биение пульса. Когда его глаза медленно скользнули вниз по ее телу, она ощутила, как его взгляд прожигает ее через одежду.
— Это тоже заслуживает внимания, — сказал он низким хриплым голосом. — Мне нравится этот образ, так же как понравилось то платье, — он поднял Кеннеди на руки и поцеловал в щечку.
— Приятно знать. Только не говори мне уйти.
Уголки его рта приподнялись, и он повернул Кеннеди к себе лицом:
— Ты будешь в порядке, если побудешь с Джеммой, пока я приму душ, принцесса?
Кеннеди посмотрела на Джемму.
— Мы будем в порядке, — заверила его Джемма, обожая то, как он заботился о детях. — Это хорошо, если она проведет немного времени с девочкой. Тем более, у меня есть для нее лакомства.
— Кофе?
— Да, крепкий кофе, потому как каждый ребенок в нем нуждается. За кого ты меня принимаешь? Каждый знает, что дети любят фраппучино, а не кофе.
Беспокойство охватило его и отразилось на его лице, рука на спине Кеннеди растопырилась, словно лев защищает своего детеныша. Может, в конце концов, он и был немного неандертальцем. Ей нравилась его тяга к защите.
— Я шучу. Я принесла кое-что прошлой ночью, — она указала на мешочек на столе. — Перестань волноваться и иди в душ. И, ради Бога, прикрой немного все эти привлекательные, но отвлекающие мускулы.
Его губы расплылись в удовлетворенной ухмылке, и также быстро его лицо снова стало серьезным.
— Ты принесла ей подарок прошлой ночью?
