Мне нравилось быть обожаемой капризулей, и, войдя в роль, я невольно подыгрывала ему.
– Я так не хочу…
– А как ты хочешь?
– А вот так…
Без ума от моей наивной развращенности, он был наверху блаженства.
Месяца через два я навестила Нину. Они по-прежнему жили в семейном общежитии, в маленькой комнатке, так как решили обзавестись третьим ребенком, и по многодетности им была обещана большая квартира в строящемся для медиков доме.
Сроки беременности у нас совпадали, и, как маму с опытом, мне было о чем порасспросить ее, встречаясь по выходным, когда она гуляла с малышами.
Про свои злоключения я, конечно же, ничего не рассказала и предложение дружить семьями оставила без внимания, опасаясь, что Слава проговорится о Ленинграде. Но настораживало еще и другое …
Муж ее, Анатолий Иванович, или Толюнчик, как она любовно называла его, – обходительный мужчина, на полголовы ниже ее и явно постарше, лысоватый, улыбчивый и умный, так откровенно, раздевая взглядом, смотрел на меня, что хотелось спрятаться, и в то же время это приятно возбуждало…
Когда в очередной раз я отказалась от предложения Нины встретиться всем вместе, она с обезоруживающей простотой спросила:
– Признавайся, тебя, наверное, смущает мой Толик? Можешь не беспокоиться: он на всех женщин так смотрит. Некоторые, в отличие от тебя, веря в свои чары, начинают строить планы. И – «мимо кассы»… – она рассмеялась. – Он просто нагуливает аппетит, а «обедает» только со мной… По его словам, имея меня, он имеет всех женщин.
– А ты не обманываешься?
– Нет. Поначалу я сомневалась и пару раз устроила проверки с такими девушками и в таких условиях, что отказаться было невозможно… А он так умело обошел «сладкие сети», что девчонки от души смеялись, пересказывая подробности неудавшегося соблазнения.
– Весело вы живете.
– А то… Ты даже не представляешь, как он любит меня!
Роды у нас прошли с разницей в две недели, и, когда наступило лето, мы опять стали общаться, но не часто. Одна с троими детьми Нина не могла управиться, и встречались мы, когда был свободен Толик. А он всё так же откровенно смотрел на меня…
Как-то я поймала себя на том, что, поправляя в коляске Жанну, слегка поддернула вверх юбку и склонилась немного ниже, чем требовалось, задержавшись в этом положении. Наблюдая его реакцию, я почувствовала, как потеплело внизу живота и замокрились трусики…
* * *
Прошло почти два года после возвращения из Ленинграда, невыносимая острота воспоминаний притупилась, и я подумала: «Вот так же, неумышленно, получилось с Артемом».
