Одд ответил:
— Здесь предводителей больше одного.
— Как тебя зовут? — сказал Хьяльмар.
— Меня зовут Одд, сын Грима Мохнатые Щёки с Хравнисты.
— Ты тот Одд, который недавно отправился в Бьярмаланд? Какое у тебя здесь дело?
— Я хочу узнать, — сказал Одд, — что из нас более велик.
— Сколько у тебя кораблей? — сказал Хьяльмар.
— У меня пять кораблей, — сказал Одд. — А насколько большое войско у вас?
— У нас пятнадцать кораблей, — сказал Хьяльмар.
— Тогда силы слишком неравны, — сказал Одд.
— Команда с десяти кораблей останется в стороне, — сказал Хьяльмар, — и биться будем один против одного.
Вот обе стороны приготовились к битве, построили свои войска и сражались, пока день не кончился. Когда свечерело, был поднят щит перемирия, и Хьяльмар спросил Одда, понравилось ли ему, как прошёл день. А тот сказал, что вполне доволен.
— Хочешь ли ещё продолжить эту игру? — спросил Хьяльмар.
— О другом я и не думаю, — ответил Одд, — ибо я не встречал ни лучших воинов, ни более стойких людей. На рассвете мы приступим к битве.
И было сделано так, как Одд наказал, люди перевязали свои раны и вечером вернулись в лагерь. А следующим утром обе стороны выстроили свои войска на битву, и сражались они весь этот день. На исходе дня был поднят щит перемирия. Тогда Одд спросил, как Хьяльмару понравился дневной бой. А тот сказал, что доволен.
— Хочешь ли ты, — сказал Хьяльмар, — чтобы мы продолжили эту игру на третий день?
— Будем сражаться до конца, — сказал Одд.
Тогда Торд взял слово:
— Много ли богатств ожидается на ваших кораблях?
— Вовсе нет, — сказал Одд, — летом мы ничего не добыли.
— Я думаю, — сказал Торд, — что никогда не встречал более глупых людей, чем здесь, ибо у нас нет причины биться помимо соперничества и высокомерия.
— Тогда как ты хочешь всё устроить? — спросил Одд.
— Вам не кажется разумным, — сказал Торд, — если мы заключим союз?
— Мне это нравится, — сказал Одд, — но я не знаю, интересно ли это Хьяльмару.
— Я хочу единые законы викингов, — сказал Хьяльмар, — что были у меня прежде.
— Когда я услышу их, то узнаю, — сказал Одд, — по душе ли они мне.
Тогда Хьяльмар сказал:
— Первое, что я скажу: ни я, ни мои люди не будем есть сырое, ибо у многих людей обычай завернуть мясо в тряпку и считать его готовым, но этот обычай, мне кажется, более подходит волкам, чем людям. Я не буду грабить ни торговцев, ни бондов кроме случая, когда мне придётся по нужде совершить на своём корабле набег на побережье. Также я не буду грабить женщин, даже если мы встретим их на берегу с большими деньгами, и никто пусть не приводит силой женщину на корабль, и если она сможет сказать, что её привели силой, виновный поплатится ничем иным, как своей жизнью, богат ли он будет или беден.
