Я неудачно и неприятно провезся щекой, но почти не чувствую саднящего покалывания на порезе и холода, а она… Она смотрит на меня, нависшего над ней на локтях практически нос к носу, в упор и бесстрашно. Уже не так, словно видит в первый раз, с осмысленностью оторопело вглядываясь в лицо. А я сам впервые понимаю, что на самом деле вижу теперь в глазах Дины — замечал всегда, еще с самой первой встречи, — но почему-то до сих пор не мог определить название.
Этому слабому, таящемуся, притухшему от нескончаемого страдания — но по-настоящему ЖИВОМУ.
Я вижу надежду…
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
«I want to live»
Антон, двадцать минут спустя
Большинство наших дворов в городе похожи на угловатую квадратную скобку, отделенную от внешней улицы боками домов, а от ответвляющегося обходного переулка — загородкой глухих ворот, а оттого они и почти одинаковы…
Этот я никогда раньше не видел — мы нашли его случайно, завернув каким-то петляющим маршрутом с оживленного проспекта в эту глушь, — но от своих соседей-собратьев он мало чем отличался внешне. Разве что только густым переплетением посеревших строительных «лесов», прилепившихся к одному из фасадов; ветер, затерявшийся в лабиринте подворотен и стен, удовлетворенно и рьяно полоскал прицепленные к шатким реям лохмотья укрывной зеленой сетки. В нашем городе — особенно в черте исторической застройки — постоянные затяжные реставрации представляются вполне обычным делом. Все эти балюстрады, волюты, барельефы и балясины и еще куча трудных к запоминанию понятий, отличить которые друг от друга может разве что только очень искушенный эстет.
— …Так как, говоришь, тебя зовут?.. — я сижу на расчищенных от снега, плотно подогнанных досках рассохшейся колодезной крышки — старая конструкция, похожая на короб, одиноко торчит в дальнем углу двора, прикрытая угловатым пересечением металлических листов, сползших с одного бока в наметенный сугроб. Странное явление в современном дворе, но таких банальностей, как трансформаторная будка или сторожка КПП, у нас как раз «днем-с-огнем». И смотрятся такие, если отыскать, достаточно дико…
Дина не отвечает, задумчиво уткнулась щекой в гриву уснувшему льву, временами лишь поглаживая того между заложенных ушей. Бронзово-черная тяжелая махина, засыпанная до живота снегом, притулилась к решеткам забора, подобрав под себя могучие лапы и обвив тело хвостом, и даже спящим выглядит сурово и грозно. Дина нежно водит у него по голове, присев на золотистый скользкий бок зверя, сама в капюшоне немного смахивающая на львенка. Отстраненная, но, я чувствую, она меня слушает. Очень внимательно.
