…Свет фонаря, под которым я все еще в замешательстве стою, отбрасывает серебряный в снежном кружеве луч на покрытый льдистой корочкой асфальт у меня под ногами. Делаю шаг в него, зажмурившись представляя — почти чувствуя на самом деле, — как сияние рассеивается во мне и я сам ответно рассеиваюсь в нем, собираясь заново, уже в какой-то новой форме.
Мир на мгновение гаснет, а потом снова проявляется вокруг штрихованными контурами, словно сквозь затемненные стекла очков, которых на самом деле нет. Так видят окружающее Сны — альтернативная реальность, чуть более глубокий ее слой, чем доступно ощутить обычным людям.
Пронзительное столбообразное сияние фонаря — единственного из всего вокруг, что при перемещении осталось прежним, — пугает и завораживает одновременно: по сравнению с темной, едва различимой в клубящей ночи улицей, свет, падающий под ноги, кажется потоком расплавленного золота, пучком люминесцентных ламп и пронзительно накаленной иглой, прорезавшей воздух. Он обособленный и почти физически ощутимый — как будто можно в любой момент протянуть к нему руку и отщипнуть кусочек. Только совсем маленьким обойтись не получится.
…Я едва могу оторвать взгляд, заставляя себя обернуться в другую сторону.
Ходить на эту грань реальности неприятно, но теперь я могу увидеть то, что видят Сны. И выслеживать их, соответственно…
Девственно-чистый снег окрашивается на тротуаре нейтрально-белым в тех местах, где в оставшейся позади привычной действительности протоптаны многочисленные тропинки вдоль дороги и отходящим с улицы задворкам. Зато отчетливо — точно блестящими охряно-золотыми разводами по земле — выделяются следы тех, кого в нашем мире уже не существует.
Я вижу Сны — и теперь они видят меня таким же, одним из них. Это почти такая же уловка, как обманчивая печаль в их глазах, заставляющая порой слишком безрассудно им довериться.
Свет, теперь нестерпимо врезающийся потоком в спину, хочется впитать в себя полностью, поглотить, затянуть, сделаться его частью, а его — частью себя, безраздельной и полной. Чтобы хоть немного почувствовать себя другим, чем-то чуть большим, чем просто серая тень, блуждающая во мраке. Выуживаю из внутреннего кармана очки с продолговатой царапиной на правом стекле — памяткой недавней ночи. Мир почти полностью гаснет перед глазами, притупляясь в рассеянной беззвездной мути, только маячит перед глазами блеклая уже двойная дорожка Дининых следов, углом расходящаяся от подъезда, из которого мы оба еще недавно вышли. Не знаю — не могу толком понять — почему, но мне кажется, что она куда-то спешит.
