— Внимательно вас слушаю, — отзываюсь с дребезжащим хрипом в голосе, потому что в горле до сих пор еще неприятно скоблит и першит от проглоченного холода его энергии прихода. Перед чернотой, застелившей глаза, отчетливо проступает, окрашиваясь оттенками, картинка визуального образа: четко очерченные отпечатки ботинок по свеже выпавшему нетронутому снегу, направленные узкими мысками вперед, в мою сторону.
И пусть даже на этом близком изображении я все же в упор не могу разглядеть того, кому эти абстрактные следы могли бы принадлежать, все равно уверенно понимаю — он здесь, несомненно. И явно по какому-то очень важному вопросу, если явился в таком виде. Только почему-то мучительно и бесповоротно медлит.
Или, может, хочет, чтобы я предположил сам? — не понимаю…
— Рассказывай, что у тебя здесь произошло…
Уверенный тон начальника и его слова разбивают во мне осколками все даже самые смелые ожидания, и сначала, удивленный, я даже не могу на какой-то момент сообразить, что тот имеет в виду. А потом понимаю. И вслед за пониманием возвращается прежнее, но усилившееся теперь, беспокойство. Не к добру…
— Пользование рабочим оружием вне собственной компетенции и без доклада в Отдел наказуемо, если тебе неизвестно… — в голосе Псовского мгновенно накаляется металл. Я удивляюсь его осведомленности, хотя для этого нет повода — у Лунного на подобные дела всегда если не особое чутье, то уж точно хорошо наметанный глаз. Даже не так — карающее око.
Я чувствую, как его невидимые в темноте глаза незримо и прожигающе смотрят мне в лицо. Требовательно, настойчиво и обманчиво терпеливо. И мне ничего больше не остается, кроме как ответить, но в горле комом становится сопротивление — Он никогда ничего не спрашивает просто так.
— Я защитил девушку… Двое напали на нее в переулке, я не мог просто пройти мимо. Не разобрался сначала, а потом… Она…
— Одна из Снов, я угадал.
Считывает ответы, как крупные буквы из детской книжки — иногда мне кажется, что Лунный вообще мог бы не задавать вопросов. Но почему-то продолжает это делать — своеобразная проверка верности?..
— Затерянная… — я не имею права умалчивать, но при этих словах внутри что-то словно обрывается, скатываясь холодом по спине.
— Полагаю, ты однажды уже слышал про них?..
Молча киваю, почему-то уверенный, что мой визуальный посыл до него дойдет.
Их часто называют «призраками» — у этих душ мало общего с людьми — и еще меньше — со Снами, готовыми к перерождению. Это как промежуток между двумя состояниями. Но уже без надежды и шанса сдвинуться в какую-либо сторону.
