Мошка замолкла, лишь когда в легких кончился воздух. Ее собеседница заметно успокоилась.
Кресло перед камином скрипнуло под весом госпожи Бессел. Несколько мгновений та задумчиво изучала Мошку. Зрачки ее расширялись и сужались, будто отражая пульсацию мыслей.
— Почему бы и нет? — сказала она наконец, глубоко вздохнув. Поправив шарф на шее, она внезапно одарила Мошку широкой, веснушчатой, солнечной улыбкой. — Тебе сейчас не болтать со старушкой надо, а спать. Ты похожа на кучу сырого хвороста.
Мошка не ответила. Во-первых, ее удивила резкая смена тона. Во-вторых, она чихнула с набитым ртом, и еда чуть не полезла через нос.
— Падай и поспи, — сказала госпожа Бессел ласково, как только смогла. — Завтра я отвезу тебя в Грабели, навестим Эпонимия.
Мошка предпочитала слышать сталь в голосе собеседника. Мягкость вызывала ощущение, что в комнату забрался скорпион, а она не видит его. Еще она опасалась спать рядом с госпожой Бессел, но какой у нее есть выбор? Разве что пустоши, холодрыга, компания сов и любителя резать пальцы Скеллоу.
Девочка стянула мокрые чулки и шарф, развесила их перед огнем и завернулась в одеяло на полу у камина. Она притворилась, что спит, осторожно подглядывая за женщиной в кресле. Но госпожа Бессел будто вовсе забыла о ней. Она напряженно смотрела в огонь, словно в пламени разыгрывался захватывающий спектакль.
Полными пальцами она гладила ладонь, затянутую в перчатку, будто успокаивала перепуганного зверька. Глаза у нее блестели, словно она сама перепугана. От этого зрелища у Мошки стало тревожно на душе, как бывает, если веревка раскачивается, а ты не чувствуешь ветра, или птица в клетке заходится в ужасе, а ты не видишь опасность. С таким же лицом госпожа Бессел вошла в зал еще до того, как увидела девочку. Похоже, у нее есть поводы для тревоги и без Мошки Май.
ДОБРЯК ПОСТРОФИЙ, ЗАЩИТНИК ОТ БРОДЯЧИХ МЕРТВЕЦОВ
События прошлой ночи сделали свое дело: Мошка спала допоздна. Наконец голоса людей и лязг посуды пробились через вату изнеможения.
Полог на кровати был откинут, плед скомкан. Новоиспеченная Мошкина госпожа уже встала. Драная одежда высохла, но из-за грязи стояла колом. Как же обрадовались замерзшие ноги пусть заскорузлым, зато сухим чулкам!
Потеряно: один чепчик, два башмака. Спасено вопреки всему: десять пальцев, одна жизнь. Мошка налила в миску воды из кувшина и промыла царапины от шипов, синяки и ссадины после упражнений в скалолазании и красные следы от веревок. Она жива. Как ни удивительно, она пережила эту ночь. А Скеллоу, чертов убийца, не знает, где и когда будет ждать Романтический Посредник. Пусть ищет его в Братоубийственном переулке, удачи.
