– Быть может, вы запрете ящик, мистер Галахад?
Галли покачал головой:
– Нет, Бидж. Мою сестру, да еще с этим мелким гадом, не остановят какие-то замки. Вот что, заберите это и спрячьте. Скажем, у себя.
– Мистер Галахад!
– Что?
– А вдруг ее светлость потребует, чтобы я отдал ей ваш труд?
– Да как она узнает? Она к вам заходит на огонек?
– Конечно, нет, мистер Галахад!
– Кладите на ночь под подушку. Она к вам в постель не полезет?
На сей раз Бидж так разволновался, что только подрожал.
– Решено, – сказал Галли. – Все, не спорьте. Берете к себе. Где ваше мужество, Бидж?
– Слушаюсь, мистер Галахад.
– Что ж, берите.
– Слушаюсь, мистер Галахад.
– И никому ни слова!
– Слушаюсь, мистер Галахад.
Бидж удалился, печально понурив голову. Другой, возможно, походил бы в такую минуту на бравого воина, которого послали с депешей через позиции врага; другой – но не этот. Он скорее напоминал тех злосчастных людей, которым дали подержать младенца в 4.30, а вокзальные часы уже подошли к 6.15.
Сгущался сумрак. Посмотрев вниз, Сью увидела, что стало еще тревожней. Именно в этот час появляются вампиры; собственно, почему бы им не заглянуть на крышу? Всюду что-то шуршало, шелестело, потрескивало, вдали ухала сова. Ах, оказаться бы в уютной комнате, где можно зажечь свет и читать, пока не позвонят к обеду!
На лестнице было темно, ступеньки неприятно звенели, но Сью спешила вниз, опасаясь, что щеки ее вот-вот коснется ледяная рука. Добежав до двери, она с облегчением вздохнула – и зря. Дверь кто-то запер.
Собственно, запер ее лакей, он недавно проходил спустить флаг, Сью еще радовалась, что он ее не заметил. Она кинулась обратно. Что-то коснулось щеки – не вампир, летучая мышь, но и она не подарок. Сью закричала и поняла, что именно это делают те, кто заперт на крыше замка.
Подбежав к бойницам, она тоненьким, жалким голосом крикнула: «Ау-у!» Постепенно голос окреп, и настолько, что Ронни, мрачно куривший в саду, определил, откуда он доносится.
– Кто-о та-ам? – крикнул и он.
– О, Ронни!
Два дня и две ночи сомнения и досада терзали его утробу. Два дня и две ночи думал он о Монти и Сью, страшно страдая при одном их виде. Но когда он ее услышал, сердце перевернулось. Хорошо, она любит Монти, а все-таки этот голос – самый прекрасный из всех возможных голосов.
– Ронни, я тут застряла!
– На крыше?
– Да. А дверь заперли.
– Сейчас добуду ключ.
Прошло немало времени, пока она услышала звяканье замка, а там увидела Ронни.
