Когда в следующую субботу Сачеверелл отправился в «Башни», он ощущал, что море ему по коленные чашечки. Утром он получил весомое наставление, как ожелезить свою волю, и принялся штудировать его в поезде. Самое оно! Внятное объяснение того, как Наполеон онаполеонился, и разные приемчики – как прищуривать глаза и сверлить людей взглядом, – которые сполна окупали затраты на заочное обучение. На станции Маркет-Бранксом он сошел, буквально захлебываясь уверенностью в себе. Тревожило его лишь опасение, как бы сэр Редверс в безумии не попытался высказаться против его плана. Ему претила мысль о необходимости испепелить бедного старикана за его же обеденным столом.
Сачеверелл размышлял об этом, внушая себе, что должен приложить все усилия и обойтись с полковником как можно мягче, и тут кто-то произнес его имя:
– Мистер Муллинер?
Он обернулся. У него не было сколько-нибудь весомых оснований полагать, что глаза обманывают его. Но если глаза его не обманывали, то он видел перед собой кузена Мюриэль Бернарда, и никого другого.
– Меня отправили встретить вас, – продолжал Бернард. – Я племянник старичка. Потопали к авто?
Сачеверелл не мог произнести ни звука. Мысль, что Мюриэль после сказанного им пригласила своего кузена в «Башни», лишила его дара речи. И он прошествовал к автомобилю в молчании.
В гостиной «Башен» они застали Мюриэль: уже переодетая к обеду, она бодро сбивала коктейли.
– Так ты приехал? – сказала Мюриэль.
В другое время ее тон мог бы показаться Сачевереллу необычным. В нем чудилась непривычная жесткость. В ее глазах – хотя он был слишком занят собственными мыслями, чтобы заметить это, – прятался странный блеск.
– Да, – ответил он коротко, – я приехал.
– А епискуля прибыл? – осведомился Бернард.
– Пока нет. Папаша получил от него телеграмму. Прибудет попозже. Епископ Богнорский приедет для конфирмации цвета местных балбесов, – объяснила Мюриэль, оборачиваясь к Сачевереллу.
– А? – сказал Сачеверелл. Епископы его не интересовали. Они оставляли его глубоко равнодушным. Интересовало его только объяснение того, каким образом ее отвратительный кузен оказался тут в этот день вопреки его ясно высказанному желанию.
– Ну, – заметил Бернард, – пожалуй, пойду переоденусь официантом.
– Я тоже, – сказал Сачеверелл и обернулся к Мюриэль: – Полагаю, мне предоставлен Голубой апартамент, как в тот раз?
– Нет, – сказала Мюриэль, – ты в Садовой комнате. Видишь ли…
– Прекрасно вижу, – коротко сказал Сачеверелл.
