Затем я услышала, как он говорил, отстранив телефон, и смеялся. Там были также другие голоса, а затем громкие чмокающие звуки вроде поцелуя.
Возможно, это был поцелуй.
Он реально кого-то целовал, пока разговаривал со мной?
Это смотрится очень небрежным даже для Пиццы-Го-Го типов.
Затем внезапно он вернулся ко мне поговорить.
— Ох, кара*, извини, мои братья, моя семья, они все собираются на пляж - позже, когда у нас будет ночь, как ты говоришь на английском - бам-фаер**?"
*кара (на итал) - дорогая
**бам-фаер - здесь Масимо имел в виду «салют», но вышло «поджигание бомжей».
— Поджигание бомжей? Это, похоже, немного злым. Поджигание бомжей. Но, возможно, это снова старые римские традиции.
Затем он засмеялся: — Ты ничего не говоришь. Я сказал что-то не то?
— Си*
*Да.
И мы оба рассмеялись.
Это было волшебно разговаривать на разных языках.
Он спросил: — Ты скучала по мне?
— Ох, многос с половиной.
Он снова засмеялся. Мы смеялись и смеялись.
— Я тоже. Как прошёл твой поход?
О-о. Запретная тема. Я должна вспомнить своё правило о том, чтобы ничего не говорить и как можно быстрее вернуться к мировой политике и так далее. Я сказала:
— О, это было довольно ужаснио.
— Расскажи мне немного об этом.
— Ну, знаешь, не так много чего произошло. Эмм, Тошнотная П. Грин упала на так называемые туалеты, и это всё разрушилось, и мисс Уилсон была в нудиках, принимала душ с мылом на веревке. А потом Герр Камьер сел на её колени и это всё, что произошло.
— У меня, как ты говоришь, сумасшедшая девушка.
О-о-о, он назвал меня своей сумасшедшей девушкой. Насколько круто это было?
Мы болтали вечность. Ну, я сказала всякое, и он спросил меня, что это означало в основном. Я бы хотела больше поговорить о Пицце-Го-Го. Во всяком случае, говорить с кем-то по телефону сложнее, потому что вы не можете видеть их лица. И затем он спросил меня, когда я приеду увидеться с ним.
Хороший вопрос, хорошо сделан.
Я даже не спросила своих родителей о 500 кальмарах, в которых я буду нуждаться. Если бы они перестали биться о себе, я могла бы спросить. Я не хотела говорить, что у меня не было денег, поэтому я просто сказала: — Думаю, возможно, через две, через несколько недель.
Он сказал: — Ах, так долго, я бы хотел, чтобы ты была здесь, а потом мы могли бы снова, как ты говоришь, поцеловаться. И я мог бы прикоснуться к тебе и почувствовать твои губы на моих. И рассмотреть твоё прекрасное лицо. Я думаю о твоих красивых глазах, и думаю, что они такие милые, от этого моё сердце тает.
