* * *
Подобное положение, кстати, наблюдалось в медицине довольно долго, вплоть до середины XIX века. Хирурги, уже получившие к тому времени общественное признание и ставшие равными другим специалистам (о чем мы будем говорить отдельно), приступая к операции, все еще, по инерции, приглашали самых авторитетных анатомов. Они непременно желали спросить у последних, а что же скрывается за той или иной неприметной фасцией, за какой-нибудь окровавленной перегородкой, не затаился ли там незнакомый им крупный сосуд, который, естественно, лучше загодя как-нибудь обойти стороной или же крепко – накрепко перевязать.
Что же, все это свидетельствует о том, насколько сильным выступало укоренившееся в их сознании вековое убеждение, что им, обыкновенным хирургам, недоступно подлинное знание анатомии.
И это все говорится применительно только к выдающимся мастерам своего времени, а что уж толковать об их рядовых коллегах…
Надо сказать, что чем большим оказывалось расстояние от крупных медицинских центров, от медицинских факультетов признанных в Европе учебных заведений, – тем более заметным становилось различие между дипломированными врачами и их недипломированными коллегами, в том числе и упомянутыми нами средневековыми хирургами.
Со временем эти, доморощенные хирурги, получили негласное или даже вполне гласное право пользовать раны, лечить переломы, вывихи, – в тех, по крайней мере, местностях, где не имелось еще никаких иных специалистов.
Иногда они вообще объявляли себя врачами.
В конце концов, хирурги начали создавать свои собственные объединения, так называемые цехи. У них появились даже собственные уставы, которыми они руководствовались. Они стали обзаводиться даже собственными учениками, стало быть, – заниматься подготовкой своих личных кадров.
* * *
Немало лекарей водилось также при многочисленных тогдашних монастырях.
Собственно, эти монастыри, как не раз уже отмечалось нами, и оказались тем промежуточным звеном, в котором сохранились еще накопленные в античности знания.
В монастырских стенах, в которых таились бесценные рукописи с медицинскими знаниями, зародился особый вид врачевания. Начиналось же все с того, что их обитатели, особенно в отдалении от крупных научных центров, предпочитали, не имея иной возможности, обходиться собственными силами. Они выделяли из своей среды какого-нибудь охочего собрата, который исполнял роль аптекаря, заодно и хирурга – цирюльника, как бы врача. Накопившийся опыт, почерпнутые из книг знания, – монах смело передавал своему преемнику, а тот – уже своему.
