Везалий действительно подвергся настолько сильному гонению, что, в конце концов, вынужден был оставить университет, уехать прочь из Падуи, ставшей в корне негостеприимной к нему. Более того, он даже полностью отошел от научной работы и, в отчаянье, сжег какую – то часть своих собственных рукописей, с бог весть какими, быть может, очень даже важными наработками.
И все же Везалий зарекомендовал себя к тому времени настолько выдающимся практическим врачом, что лишить его этой репутации уже никто не мог.
Он перешел на чисто врачебную деятельность.
Даже поступил на военную королевскую службу.
Сначала Везалий участвовал в войне, которую Испания вела с Францией. Будучи прекрасным анатомом, оказавшись на должности главного военного хирурга испанской армии, – он с завидной легкостью справлялся с лечением различного рода ранений, с бальзамированием трупов павших на войне особо важных испанских вельмож. После окончания военных действий он возвратился назад, в свой родной Брюссель.
Вскоре туда, как бы вслед за ним, переехал и шумный королевский двор. Естественно, обязанности главного королевского лейб-медика были полностью возложены на Везалия.
Карл V страдал подагрой, а в довершение – еще и неумеренным, волчьим аппетитом. Лечить его было сверхтрудно, поскольку даже малейшее улучшение своего здоровья воспринималось им уже как решительно – окончательное исцеление, после чего его величеству и слушать не хотелось о каких-либо новых ограничениях в еде и в напитках и о каких-то «зряшных», по его мнению, врачебных мероприятиях. Более того, прослышав от слишком любопытных врачей о существовании птичьего пера, которым античные вельможи щекотали себе свое нёбо, чтобы насладиться еще более лакомым блюдом, он и себе принялся поступать таким же образом…
Везалию было трудно противодействовать этим королевским капризам, однако и на этом фронте он действовал совершенно не без успеха.
Король бодрствовал, чувствовал себя вполне здоровым, потому и материальное состояние его лейб-медика тоже не вызывало никаких нареканий. В пользу такого именно толкования говорит хотя бы тот факт, что в 1555 году Везалию удалось повторно издать свою главную книгу, с некоторыми дополнениями и уточнениями, причем – в еще более роскошном виде и оформлении.
Все это потребовало таких огромных материальных затрат, что Иоганн Опоринус пришел в полную растерянность, окупится ли само издание, не говоря уже о какой-нибудь прибыли.
