Директор Богачёв Иван Иванович, видно, был наслышан о способностях Люси довести кого угодно до истерики и принял решение оставить меня во втором классе. А Люся из школы исчезла. Вскоре с помощью других учеников я догнал ребят и стал учиться без проблем и в конце учебного года успешно перешел в третий класс.
На каникулах летом я в колхозе помогал маме собирать горох. Когда горох собрали, пошел помогать тато опрыскивать виноград. За мои труды колхоз наградил меня похвальной грамотой. Я ею очень гордился. Такой в школе ни у кого не было. Осенью меня приняли в пионеры.
Однажды на уроке литературы произошло такое событие, которое круто изменило мою налаживающуюся жизнь в школе. Шел, кажется, 1956 год. Предмет преподавала молодая учительница Ида Иосифовна. Мне лично и в голову не приходило, кто она по национальности, я был всего лишь в пятом классе, и мне вообще были все одинаковы. В нашей школе учились и молдаване, и русские, и казахи и прочие, никто этому никакого значения не придавал. И вдруг мой якобы умышленный поступок всколыхнул всю школу.
А дело было так. Урок был по повести Николая Васильевича Гоголя «Тарас Бульба». Одна из девочек класса (не помню кто) рассказывала эпизод, в котором Андрия Бульбу разбудила и увела с собой к прекрасной паненке в крепость татарка.
– И кто еще хочет добавить? – спросила Ида Иосифовна.
Тут меня, знатока литературы, вынесло, как из табакерки.
– Она не сказала, что там был «жид» Янкель, который рассказал Тарасу, куда ушел Андрий.
Учительница застыла на месте и побледнела, хотя всегда была розовощекая. Класс замер. Но ничего такого не произошло. Ида Иосифовна сказала: «Садись, все правильно…». Класс оживился. Потом, после уроков, мой товарищ Гриша Галат объяснил, что я совершил глупость, то есть бестактность. Что учительница наша по национальности еврейка, то есть в простонародье – «жидовка»; и что в классе у нас есть ученики-жиды из детдома, и они мне это так не оставят.
Вскоре меня тихонько исключили из пионеров при оценке «отлично» по поведению. На меня посыпались колы и двойки по всем предметам. Но так как это происходило в конце учебного года, я успел перейти в шестой класс. Но до этого перехода сбылось пророчество Гриши Галата. Я заметил, как две девчонки из детдома – Женя Гвай и Света Флейшман – стали ко мне неравнодушны. То подножку подставят, то щипают, то дадут тумака. Меня это задевало, кулаки у них были крепкие, откормленные на харчах государства. А я светился насквозь и гремел костями, за что и был прозван Кощеем бессмертным.
