– А Тим?
– У себя.
– Наверху?
– Как он туда заберется? – говорит миссис Слэд. – Он в маленькой комнате. Возле музыкальной.
Мод ее благодарит. Не сообщает, что Тим забирался по лестнице в коттедже, прекрасно забирался и при этом вещи вниз сносил. Мод выходит из кухни, через утреннюю гостиную, а оттуда по короткому коридору без окон – в музыкальную комнату. Дождливый свет на поблекшем ковре, на исцарапанной черноте скрипичных футляров, на стекле напольных часов. На фортепиано шеренгой вполоборота, точно солнечные батареи, выстроились фотографии. Дети стоят на коленках под рождественской елкой. Дети в школьных мундирах, с аккуратными проборами. Дети с собаками, дети сидят на коленях у родителей. Знакомая картина, их тут минимум три поколения – дети, что улыбаются в камеру или застигнуты во временной прорехе между одним шагом и другим, одним жестом и другим, руки раскинуты, кисти размыты до воздушности.
Слева от фортепиано дверь. Из-за двери – тихий женский голос.
Мод стучится и входит. Тим в кровати, в односпальной кровати с деревянными ножками на колесиках – может, детской. Рядом на стуле Белла, у Беллы в руках книга. На Белле светло-серое кашемировое платье-водолазка, волосы зачесаны назад и перехвачены потускневшей серебряной заколкой.
– Привет, Мод, – говорит Белла. – Хочешь поговорить с Тимом? Он, боюсь, немножко сонный. Тяжкая выдалась ночь.
Белла, видимо, тоже устала, под глазами бледные тени, будто она самоотверженно делит с Тимом бремя тяжких ночей. Она встает, кладет книгу на стул, мельком улыбается Тиму и выходит.
Тим подтянул одеяло до горла. На Мод не смотрит. Или вообще никуда не смотрит. На круглом столике под окном всякие лекарства. Одно из них, судя по названию, бензодиазепин. Если б Мод захотела, могла бы перечислить Тиму, какие ферменты это лекарство перерабатывают. Могла бы продекламировать список, как стихотворные строки.
– Соседи испугались, – говорит она. – Боятся, что ты подожжешь дом.
– Я об этом думал, – говорит он.
– Ты их все сжег?
Он кивает.
– Даже «Лакот»?
– Да.
– Больше ничего не жги, – говорит она.
– Чего тебе надо? – спрашивает он.
– Ты остаешься здесь?
– Да.
– В коттедж не вернешься?
Он елозит головой по подушке, перекатывает голову короткой дугой.
– Ты теперь с Беллой?
– Да блин, Мод.
– Что?
– Это, по-твоему, важно? С кем я? С кем ты? Это важно?
Он закрывает глаза. Он очень похож на мать. Книжка на стуле – «Ярмарка тщеславия», на бумажной обложке с треснутым корешком церемонно танцуют мужчина и женщина.
