На акушерке полиэтиленовый фартук, как у школьной буфетчицы.
– Умничка, – говорит она. – Почти у цели.
Касание акушеркиной руки, перед глазами – собственные колени, задранные ступни на подпорках. И видения – вызванные, несомненно, закисью азота: например, женщина голой шагает через пустошь, по пустыне, по сияющей серой пустыне, похожей на луну, видны лишь спина, ссутуленные плечи, неустанный ритм ходьбы, и конца не видать. Спина, бедра как наковальня, тень рябит в серой пыли…
Затем обещанное жжение, Тим над чем-то рыдает, ей не видно, двумя выматывающими потугами оно вытолкнуто и, по-прежнему к ней привязанное, поднято, уложено поверх ее сердечного грохота. Мод касается морщинистой спинки, прижимает к ней пальцы. Вечер; на часах над дверью – десять минут одиннадцатого. Автобус катит мимо к вокзалу; под потолком пляшет мотылек. Она родила. Она родила, и она теперь мать. Мать, и будь что будет.
Ребенок – девочка, и ее нарекают Зои. Ни Тим, ни Мод не знают никаких Зои. Имя лишено фантомной парности, в нем не таятся призраки.
Она присасывается. Жадно впивается в грудь Мод. Джули довольна, довольна патронажная сестра. Навестив коттедж, патронажная сестра, которая старше Джули, взвешивает ребенка в слинге и записывает вес в тетрадку Мод. Ребенок то и дело выгибает спинку, словно пытается сбросить кожу. Когда Мод спрашивает, почему так, патронажная сестра отвечает, что это ничего, это нормально, абсолютно ничего страшного. Непонятно что-нибудь – вынимай сейчас же грудь.
– Лечит почти от всего, – говорит патронажная сестра. И смеется.
Мод худеет. На футболках пятнышки желтоватой молочной коросты. К началу сентября – кожа да кости. Не давайте ребенку вас поедать, советует патронажная сестра. Выдает карточки с рецептами – Тим кидает их в дровяную печь. Готовит свиную ногу с фисташками и чесноком. Курицу под кремово-яичным соусом (рецепт мадам Бразье[23]). Мод ковыряет в тарелке вилкой. Слишком жирно, слишком то и се. Ей бы лучше, например, пронзительно-зеленого латука, что еще растет в саду на задах. Тим возражает, что в латуке ничего нету, одна вода; Мод отвечает да, очень хочется пить.
В октябре еще тепло. Вдалеке кучкуются размытые облака. На закате расцветают последние драные стебли энотеры. Приезжают родители Мод. Извиняются, что не вырвались раньше. Сначала поход в Словакии, забронировали много месяцев назад, а потом новый учебный год, во вторую же неделю триместра – инспекция Комитета по стандартам образования, совсем с ума посходили. Они привозят игрушку – разноцветные деревянные кубики, нанизанные на гнутую проволоку, все это прикручено к деревянной подставке и призвано улучшать зрительно-моторную координацию, мелкую моторику. Миссис Стэмп берет ребенка на руки. Сидит с комфортом. Непохоже, что ребенка вот-вот уронят. Она обращается с младенцем, думает Тим, как с вазой, которую еще не решила купить. Мистер Стэмп морщит нос. Машет жене, говорит, что та выглядит очень мило. У него есть привычка поглядывать на нее, надеясь на подсказку – как себя вести, какую позу принять, какие произнести слова. Расслабляется он только с Тимом в саду – обмахивает руками холмы, вызывает ледники из небытия.
