Так оно могло длиться вечно: церковный приход ее – тридцатидвухфутовая лодка, дни пусты и содержательны, ночи – как у одинокого сторожа во мраке необъятного театра. Будь у Мод желания, это странствие так бы им отвечало – ни одного серьезного затруднения, все подъемно, – что, когда она просыпается (в три пятнадцать, на двадцатую ночь) под очумелый насекомый вопль радар-детектора и выпрыгивает из «гроба» в воду по щиколотку, чудится, будто давно пора; будто этой-то минуты она, собственно, и ждала.
Она выбирается – выбегает – в открытый сходной люк, вылетает в кокпит, ошибается в расчетах – то ли крена, то ли своей скорости – и не летит за борт лишь потому, что успевает ухватиться за стальную опору на корме. Левую кисть внезапно обжигает – ожог почувствован и забыт. Мод выпрямляется, локтем обхватывает опору, вглядывается в черноту. Ничего не видит, ничего не слышит.
То, что пробудило радар-детектор, пришло и ушло. Иногда его будит волна. Дельфины. Кит.
Мод спускается в кают-компанию, включает красный ночник и пробует воду на вкус – удостовериться, что соленая, а не потек бак с пресной. На губах соль – соль с привкусом солярки и мусора, что копился в тайных закутах лодки, а теперь всплыл.
А яхта тонет? Вроде нет. По-прежнему на ходу. Особо не замедлилась, не качается. Если вода и прибывает, то медленно.
Мод берет фонарик, обмахивает светом экстренный рюкзак и следом за лучом идет в носовую каюту. Черный мусорный мешок с пустыми консервными банками и коробками плавает в воде, будто внутри кто-то живой. Мод проверяет канатный ящик. Если ослабли найтовы одного из якорей, возможна пробоина; однако нет, ящик волгл, но не затоплен. Она возвращается, перебрасывает на койки все, что валяется на пайоле. Пайол надо вскрыть – но, левой рукой коснувшись латунного кольца, Мод вскрикивает от боли, светит фонариком и видит, что кончик среднего пальца вывернут назад, градусов на пятнадцать-двадцать. Она заклинивает фонарик в угол койки и дергает кольцо правой рукой. Эти лючки давным-давно не открывались. Кажется, их заклинило, запечатало – и вдруг первый распахивается, и она падает в озерцо на пайоле. Барахтается, поднимается, убирает люк за сдвинутую дверь гальюна и встает на колени над открытой дырой. Воды полно. Сквозной фитинг полетел? Который? Фланец лага? Мод запускает руку внутрь, по локоть, по плечо. Тянет пальцы, нащупывает зазубренное пластиковое кольцо, и сквозь него течет вода – словно тайный родник бурлит.
