Она представляет, как он спрашивает, кто звонил, Белла говорит: «Мне кажется, Мод», – и он спрашивает, что Мод сказала, а Белла отвечает: «Ничего», – и Тим говорит: «Да, узнаю нашу Мод».
Один из самых устойчивых паттернов их совместной жизни, с первых же дней, – система стимулов/откликов: Тим задавал вопросы, она отвечала. Время шло, и ее ответы нравились ему все меньше. У него на такие случаи была особая гримаса – неулыбчивый рот, на миг распахнувшиеся глаза. И особые фразы: «И всё?» «Та-ак?..» Даже (наверное, это ему говорили учителя в школе): «Я жду…»
Как-то он ей сказал: «Мужчины вечно сетуют, что женщины без конца болтают. А вот мне досталась первая в мире безмолвная женщина».
Он описывал – не однажды, и всякий раз упирая на разное, – карикатуру, которую видел в журнале, или, может, не он видел, может, Магнус: пещерный человек звонит другу по телефону, на заднем плане стоит жена. «Я подумываю обучить ее разговаривать, – объявляет пещерный человек. – Вреда ж не будет, правда?»
Мод вспоминает последнюю встречу с Тимом – голова на подушке, глаза смотрят мимо, лекарства на столике, открытая книга, шорох дождя, ивы над ручьем. И вспоминает – в воспоминание впадает этот самый ручей – День подарков, как они все вышли в сапогах и шарфах посмотреть охоту, как разглядели охотников за полмили, смотрели, как те мчатся мимо черных изгородей, зигзагом мечутся по пустым полям, а затем вдруг вот они, в ста ярдах, в пятидесяти, лошади огромны, как в кавалерии, впереди егермейстер в линялой куртке, лицо словно отлито из бронзы, он приветственно поднимает костяную рукоять хлыста…
Воспоминание погрузилось в мгновение, точно руна в мякоть мозга.
УКВ фыркает статикой, затем фалмутская береговая охрана просит всех моряков переключиться на 79-й канал. Мод просовывает голову в люк, крутит ручку, находит канал и нависает над приемником, ждет.
Заря приходит без фанфар – лишь осторожный свет, волосяная трещина яркого золота: отвернешься – но на сетчатке остался след. Море, на всю ночь превратившееся в звук, вновь становится расстояниями, объектом изучения, разбегается перед глазами, узорчатое и бесформенное. Не исключено, что вот уже час Мод спала. Ночь, воспоминания о ночи бессвязны. Огни, что не приближались. Гул самолета, летевшего во Францию или дальше. Ливень – длился считаные минуты, кожа на руках засияла. Чуть позже, еще в беспробудной ночи, – осторожные птичьи клики. Мод дважды спускалась в кают-компанию, заваривала чай, сворачивала сигарету, заходила в гальюн, щурилась на GPS. И был момент – до того как в последний раз сошла вниз? после? – когда она вроде бы стала падать и дернула рукой, хотела ухватиться, и увидела, что сидит себе благополучно в углу кокпита, а яхта идет себе своим порядком следования.
