— Сень, если не успокоишься, я перестану рассказывать.
Я затихла, зломордый обрадовался, погладил все еще холодной ладонью мои ребрышки и вернулся к интересному:
— Получилось ли у него создать артефакт, никому так и не удалось узнать. Ничего, кроме небольшой приписки, в его дневнике найти не удалось. Да и там значилось лишь несколько условий, позволяющих подчинить себе артефакт. — Асвер кашлянул, еще раз пощупал мои ребра и смущенно спросил: — Скажи, ты камень свой случайно кровью не поливала?
— Ты совсем больной? — Завозившись, попыталась обернуться и очень удивилась, когда мне это позволили, но не растерялась и, встав на колени, сразу как-то оказалась выше сидящего передо мной некроманта. Рассерженно дыша ему в волосы, я попыталась отстраниться. Не учла, правда, одного: повернуться мне дали, но из рук не выпустили и теперь держали еще крепче, норовя спустить свои ручонки на пару сантиметров ниже и пощупать тоже мягкое и теплое. Но меня сейчас не это волновало, комкая в пальцах рубашку на некромантских плечах, я возмущалась: — Я тебе кто? Мне как будущей целительнице все эти кровавые ритуалы глубоко противны. Да я…
Что именно «да я», не договорила. Потому что вспомнила. Притушила праведное негодование и робко спросила:
— А пары капель из царапины ему ведь мало будет, да? — Ладонь у меня после приключений в склепе заживала еще несколько дней.
— Не знаю. Но судя по всему, в самый раз, — глухо отозвался Асвер в мою рубашку.
И вот парадокс: ткань вроде плотная, теплая, а дыхание на коже я почувствовала отчетливо. И руки все же спустились туда, куда нельзя.
Шарахнувшись назад, я почти получила свободу, но упрямый некромант качнулся за мной.
Упали мы вместе.
Я на одеяло, зломордый на меня, хорошенько ткнувшись носом мне под грудью.
И судя по сдавленному шипению, ему было больно и неприятно.
Злорадно радуясь, я спихнула с себя увечного, села, с опаской глянув в сторону спящего Октая, где в темноте белело одеяло, и позавидовала его крепкому сну.
— Ты мне, кажется, нос сломала, — просипел Асвер очень обвинительно.
— А не надо руки тянуть туда, куда тянуть не надо, — прошипела мстительно, но оказалась достаточно жалостливой, чтобы предложить: — Ползи сюда, подлечу.
Упрашивать его дважды не пришлось. Асвер тут же оказался рядом, схватил мои протянутые руки и коснулся ими своего носа. Крови не было, нос был такой же прямой, как и раньше. Прямой и холодный. Как ледышка. Самая холодная ледышка, какая только может быть.
