— Я должен был за тобой присматривать, но не уследил, — ответил он, помогая мне подняться, — шустрая ты очень.
— И он тебя за это по морде? — Некромант неодобрительно поджал губы, и я поспешно исправилась: — В смысле, по лицу? — Он кивнул, а я сочувственно спросила:
— И как ты с ним только дружишь? Его же надо изолировать. Если нельзя насовсем, то хотя бы на время, пока он грустит. Ради безопасности окружающих.
— Я вообще-то здесь и все слышу, — отозвался выбирающийся из моей могилки Асвер.
— И расстраиваешься? — подозрительно спросила я, оборачиваясь. — Эх.
Меня качнуло, перед глазами заметались белые точки. Пошатнувшись, чуть не свалилась, но была своевременно спасена от незавидной участи поздороваться с твердой землей расторопным Октаем.
— Ну ничегошечки себе… — прошептала пораженно, пытаясь определить, что же я сейчас чувствую.
— Ты один сплошной кошмар. — Обреченность, с которой Асвер это сказал, напрягала.
— Ты главное не расстраивайся, — попросила я, продолжая болтаться в чужих руках. Поддерживать меня Октаю надоело, и он легко поставил меня на ноги. А ведь тощий, что то умертвие.
— Пойдем, наказание, — вздохнул зломордый, принимая мое пошатывающееся тельце.
— А могилка моя? Ее надо закопать, а то вдруг кто-нибудь решит ее занять?
— Понравилось место, хочешь его себе оставить? — осведомился Октай, оглядывая окружающий нас пейзаж. Заросшие травой могилки, что примечательно, на дворе середина осени, а травка еще зеленая и жизни вроде как радуется. Покосившиеся, расколотые или выкорчеванные из земли надгробия. И липкий туман, стелющийся по небольшому пустырю, отделяющему старое кладбище, располагающееся на территории академии, от парковой зоны.
— Красиво, уютно, спокойно, — передернув плечами, нагло соврала я, — а почему бы и нет?
— И как я только умудрился с тобой связаться? — пробормотал Асвер и потащил меня прочь от моей могилки. Таки не закопанной. Приходи кто хочешь, ложись как нравится. Тьфу.
— Ромашкового чаю бы, — мечтательно прошептала я, закатывая глаза к ночному небу. В волосах, за шиворотом и, кажется, даже в сапожках у меня была земля, глаза слезились, дышать было все еще трудно, и это странное ощущение в горле никак не проходило, но я все равно чувствовала себя замечательно. А после чая будет вообще прекрасно.
Потом под ноги мне попалась коряга, я запнулась, чуть не упала и получила нагоняй.
— Ведьма, ногами надо идти, — недовольно просветил зломордый, возвращая меня в вертикальное положение, — я, конечно, понимаю, что ты по жизни дурная и простые действия даются тебе с трудом, но…
