.
Переход в христианство или принятие крещения было одним из способов раствориться в русском обществе. Оно открывало широкие возможности для карьеры[70]. По свидетельству Солженицына, легче всего было перейти в лютеранство[71]. В романе Жаботинского “Пятеро”, действие которого происходит в Одессе, один из героев посещает сначала армянскую церковь, однако это кажется ему слишком экзотическим и вскоре он решает: “Сделаю, как все, поеду в Выборг к тамошнему пастору Пирхо”[72]. Лаура Экхольм также говорит о таком феномене, как “Finnish baptism”, то есть “финское крещение”. Она приводит пример поэта Осипа Мандельштама, который, примкнув к Финской церкви методистов, избежал ограничения, накладываемого на поступавших в Петербургский университет евреев (“процентная норма”)[73].
Для евреев в России лютеранство было самым естественным выходом из положения, поскольку лютеранство считалось также немецкой религией. Возможно, лютеранство привлекало евреев естественностью по сравнению с пышностью православия.
Крепостное право в России касалось в основном православных крестьян, чьи права и свобода передвижения ограничивались четкими правилами. Права евреев проживать на определенных территориях и заниматься определенными видами деятельности также были ограничены и предопределены сильнее, чем у какой-либо другой нации. Согласно Слезкину, евреи были самым притесняемым из всех меньшинств империи.
Пользовавшиеся широкими привилегиями финны были в царской России, несомненно, меньшинством, находившимся в самом выгодном положении. Подтверждением пусть послужит следующий пример: когда российские власти запретили проведение третьего Конгресса сионистов России, он прошел в Гельсингфорсе в 1906 году[74].
Вопрос о праве более чем тысячи финских евреев на финляндское подданство уже беспокоил сословные собрания (Сеймы) Финляндии. Разрешился он, однако, лишь после получения Финляндией независимости. Как я уже упоминал, и моя мать, родившаяся в Гельсингфорсе, получила финское гражданство только в 1920 году.
Поданное Сеймом императору в 1909 году прошение осталось без ответа.
Положение Финляндии приравнивалось к Румынии, последней из европейских стран, которая на тот момент еще не предоставила евреям права на подданство. В лихолетье 1899–1914 годов (период русификации) решение этого вопроса шло параллельно с борьбой за автономию Финляндии. Финские евреи возражали против попытки гарантировать им гражданские права общероссийским законом, принятым российской Государственной думой. Они рассматривали это как угрозу финской автономии
