Стараясь ничем не зацепить больше всего изъеденные недавно сгинувшим туманом плечо и руку, морща лоб из-за объявшей также и голову невыносимой боли, Ольга выбралась из автобуса, точно так же, как и все остальные его пассажиры, не став уделять никакого внимания, – сейчас было не до этого, – трупам недавних, погибших в только что минувшем кошмаре, попутчиков, несмотря на то, что среди последних был и её недавний новый знакомый Алексей. Хотя сказать «никакого» здесь было бы не совсем точно. Оказалось нелёгким испытанием, от которого не спасало даже собственные ужасное самочувствие и ещё такие свежие воспоминания о причинах последнего, проходить мимо их изъеденных беспощадным туманом мёртвых тел и смотреть на них, смотреть, смотреть… А как было этого не делать? Как было отвести от них взгляд, понимая, что среди погибших сейчас запросто могла быть и она сама? Осознавая, что ещё каких-то несколько часов назад все они были живыми и жизнерадостными, совершенно не собирающимися к праотцам и строившими множество планов на дальнейшую жизнь…
…Мама девочки, задиравшей, помнится, Ольгиного соседа, осталась там, позади, на одном из пассажирских сидений автобуса. Ольга проковыляла мимо неё несколько минут назад, совершенно не обратив внимания, что рядом нигде не было видно её маленькой дочери, лишь с трудом про себя отметив, что шатенка та была жива, хотя ей тоже в оставшемся за спиной кошмаре здорово досталось. Матери малышки Веры требовалась срочная помощь врачей, о чём сказал, когда Оля проходила мимо, кто-то из возившихся с несчастной, видимо, из числа наиболее уцелевших там людей, оказывавших ей возможную в той ситуации первую помощь…
Ольга почти не воспринимала ничего из происходящего вокруг. Теперь, когда смертельная опасность была позади, совершенно не хотелось ничего вокруг ни видеть, ни слышать, ни понимать. Мозг, из-за одолевшей его вдруг апатии, просто отказывался принимать информацию, посылаемую ему глазами, ушами, носом, а что и принимал, то абсолютно должным образом не усваивал. Девушка как-будто была и не рада тому, что уцелела. Хотя где-то в глубине души и понимала, что виной всему этому был самый обыкновенный шок.
Окинув безразличным взглядом окрестность, девушка, тем не менее, сразу про себя отметила, что вокруг о только что изгнанном тумане совершенно ничего не напоминало. Светило солнце – день задавался погожий, – в ветвях деревьев расположенной вдоль дороги лесополосы суетились вороны, мимо проносились машины. Машины… Стоп! Проносились, да не все. Ольгин взгляд, несмотря на одолевшую её апатию, вдруг замер на стоявшей метрах в пятидесяти позади их автобуса, припарковавшейся на обочине встречной полосы легковушке. Странной такой, зловещей… Девушка и сама не могла понять, чем привлёк тогда её внимание тот чёрный внедорожник, марку которого разобрать не получилось, и почему он показался ей странным и зловещим. То ли из-за чёрного цвета абсолютно всего, что только могло быть таким, в его облике, даже затонированных стёкол, одно из которых, – переднее с её стороны, – было наполовину опущено. То ли ещё из-за чего…
