Никто из заполнявших автобус несчастных не посмел ей не то, что возражать, даже хоть чем-то помешать, издав, скажем, какой-нибудь негромкий звук или создав какую бы то ни было суету, кроме того, что каждый тут же принялся, едва унимая мучившую его ужасную боль, повторять за ней заветные слова. И девушка продолжала:
–
Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
–
Аминь! – вторили девушке абсолютно все в салоне, по-прежнему неведомо какими силами сдерживая в себе идущие из самого сердца вопли отчаяния и боли, и она в тот же миг продолжила молиться, начав чтение «Отче наш» по-новой:
–
Отче наш, Иже еси на небесех…
…В чтении молитвы прошло какое-то время. Столпившийся в проходе между креслами и выглядывавший из-за спинок последних, окутанный кошмарным туманом народ продолжал во всё той же, почти звенящей тишине безропотное повторение за Ольгой всех до единого слов священного текста, и в их полных страдания и отчаяния глазах теперь угадывалась какая-то надежда. Последнее совершенно несмотря на то, что кровожадная дымка по-прежнему старалась растворить в себе и их автобус, и их самих – всех до единого из находившихся в последнем, уже почти обезумевших от ужаса, пассажиров.
Ольга всё повторяла и повторяла слова молитвы, уже почти обезумев от охватившего её тело невыносимого жжения, не веря больше ни во что, ни в один другой вариант спасения, и ощущая пока только одну единственную отраду – сгрудившиеся вокруг неё попутчики слово в слово повторяли за ней её мольбы ко Всевышнему. Уже в который раз она с идущей из самого сердца верой в то, что их мольбы будут услышаны, произносила слова заветного текста, и тут …
Этого все ждали, вернее сказать, в это верили, и всё равно это произошло для всех неожиданно. Когда сбоку от автобуса, стремительно разрезав атаковавший людей густой туман, словно острый нож пирог, к земле пробился яркий солнечный луч, каждый, наверное, кто находился в те мгновения в автобусе, вздрогнул. А клубы белесой дымки в тот же миг закрутились, забурлили, как-будто закипев, и оказались бесцеремонно вышвырнуты тем самым лучом за края только что залитого им светом участка земной поверхности, которым оказался небольшой клочок обочины. Кровожадной мгле, по всей видимости, солнечный свет пришёлся очень не по нраву, и уже в следующие мгновения – так быстро! – она стала нехотя отступать, подгоняемая обжигающим её потоком ультрафиолета.
