Он вспоминает, как очищали от камней земли, предназначенные для посева. Работали днем и ночью.
– Народ наш трудолюбивый, не знает устали. Но и ему не под силу было бы сделать такую работу, если бы не помощь советских механизаторов, советских специалистов.
Пятьсот гектаров пашни для здешних мест не так уж мало, если учесть, что совсем недавно тут и понятия не имели о земледелии. Пашня – это хлеб и овощи, дополнительная прибыль в кассах хозяйств. Занимаясь земледелием, араты открывают для себя совсем иную сферу деятельности, требующих новых знаний.
Освоение крупных массивов целинных земель способствует быстрому развитию земледелия в Монголии. Ныне оно дает свыше 24 процентов всей сельскохозяйственной продукции.
Лучшим образом сказывается развитие земледелия и на традиционной отрасли хозяйства монголов – скотоводстве. На поливных землях собирают хороший урожай овса, ячменя (до сорока пяти центнеров с гектаров!), многолетних трав. Следовательно, есть возможность создать прочную кормовую базу, застраховать в зимнее время скот от бескормицы. В объединении «Свобода» так дело и обстоит.
Механизируется заготовка кормов. В сельскохозяйственных объединениях и госхозах созданы специальные бригады и звенья, что резко повысило степень механизации сенокосных работ.
Успехи развития сельского хозяйства стали возможны в результате неуклонного роста капиталовложений как в земледелие, так и в животноводство. По размерам выделенных на развитие сельского хозяйства средств оно вышло сейчас на первое место среди другтх отраслей народного хозяйства.
…Мы были во фруктовом саду объединения. Пятьдесят гектаров занимает он. Молодая девушка-садовод С.Одвал увлеченно рассказывала о своей работе, о том, как красиво цветут весной яблони, как душисто пахнут, выращенные ею цветы, и мы забывали, что находимся в Гоби, той самой пустыне, о которой в школьных учебниках говорится, как о земле смерти. Мы пробовали сочную смородину, смотрели на колосящиеся хлеба, и на память приходили слова вождя монгольской народной революции Д.Суха-Батора, высеченные золотыми буквами на памятнике в Улан-Баторе: «Если мы, весь народ, объединимся в едином стремлении, в единой воле, то нет ничего в мире, чего бы мы не знали и чего бы мы не умели».
Она снова приснилась ему предрассветная Канчаланская тундра. Приснилась в темных проталинах на склонах протоков и рек, с серобоками важенками, рожавшими на буром, вытаявшем ягельнике тупомордых, пегих телят. Усилием воли Неудахин попытался продлить это радужное видение, но шум просыпающегося города, врывавшийся с улицы в комнату, безжалостно гнал его грезы прочь.
