– Велик Чехов! Велика тайга! Но, увы, и она не устояла перед «планов наших громадьем». По сибирскому тракту людей теперь проживает в сотни раз больше, чем в чеховские времена, и тайга перед ними здорово попятилась.
Лесной пожар – это один из видов заболевания леса с глубокими осложнениями. После него, как правило, идет смена пород. Там, где росли, допустим сосны, ели, кедры, появляются осины, береза – деревья менее ценные. А это, сами понимаете, не очень здорово.
Так что пока наверху решаются глобальные проблемы охраны «зеленого друга», я хотел бы обратиться в это пожароопасное время ко всем людям, находящимся по делу ли, на отдыхе ли в лесу упаси Вас Бог, уподобясь синице, шутить у таежного моря с огнем.
Не стерпели «пошутили». Вдоволь «пошутили» и власти, доведя тем самым народ до слез. Не от смеха лились они градом, а от великой беды, когда ликвидировали в стране лесничих и лесоохрану, а леса из главного экологоохранного объекта превратили, сдав их в аренду грабителям и расхитителям народного богатства, в главный объект разорения Отечества.
И заполыхала Россия. Только в июле – начале августа нынешним летом на укрощение рукотворного огненного змея было затрачено 10 миллиардов рублей. А губернатор Подмосковья Борис Громов на ликвидацию последствий лесного пала запросил у правительства миллиард долларов…
Нет налога только на бороду
Сколько помню себя в раннем послевоенном детстве, вижу одну и ту же картину: как плывет на запад мимо нашей деревни лес. «Плыл» он по двум магистралям, между которыми находилось селение, – водной и железнодорожной. С ранней весны до глубокой осени по реке Кострома шел сплав, а по железной дороге смолевые бревна, груженные «с шапкой» на платформы и в вагоны, двигаясь эшелонами беспрерывно и зимой и летом. Позже я узнал, что только из Костромской области каждый год вывозилось 10 миллионов кубометров первосортной древесины. Хорошо это или плохо – особый разговор. Но мы помогли своим товаром отстроить разрушенную войной Восточную Европу, свою страну и сделать кое-что для себя, для области. К тому же Кострома – лесная сторона, лесная отрасль здесь основная, базовая, и хуже было бы, если она пребывала в застое.
Но вот ныне река Кострома несет свои воды в Волгу, не загрязненные древесной корой и хвойным экстрактом: сплав леса по ней, как и по многим другим водоводам области, запрещен. Это, безусловно, хорошо. Однако худо то, что железная дорога при этом вовсе не перегружена. Истощились запасы леса?
