– Так и будет, мам, поверь!
Обняв мать, Паша больше не говорил ни слова. А сам… Сам мысленно только и делал, что повторял только что произнесённые мамой мольбы. Потому что и сам больше всего на свете тогда боялся, что папа поехал домой на метро.
* * *
Каждый новый час ночи, приходивший на смену предыдущему, приносил им всё больше отчаяния. Мама уже успела обзвонить коллег мужа по работе, чьи телефоны удалось «выудить» из его, забытой сегодня дома, записной книжки, да только это не дало никаких результатов. Все говорили одно и то же. Остались после работы ненадолго. Посидели. Чуть-чуть выпили. Разошлись, когда ещё не пробило и девяти. О том, куда мог запропаститься Пашин отец, никто из них ничего сказать не мог.
Мама уже и в полицию звонила. Там, конечно, всё сказанное ею, и даже тут же сброшенную по электронной почте фотографию её мужа, на заметку взяли, да только папу это всё равно домой не вернуло. А значит, и отчаяния у Паши и его матери не убавило.
В таком состоянии духа они и дождались утра, еле-еле пережив самую кошмарную ночь в их жизни. Дрожащими руками мама взяла в руки пульт телевизора, едва только пришло время начаться утреннему выпуску «маньячных» новостей, и они оба с сыном замерли перед его экраном, ловя каждое слово тут же полившейся на них речи телеведущего. А когда на экране появилось изображение трупов очередных жертв «подземного» убийцы, мама Паши едва не потеряла сознания. Хоть ни одного, даже кажущегося знакомым, лица среди них и не увидела.
– Его среди них нет! – видя состояние матери, закричал Павел, хватая и тряся её за плечи. – Папы нет среди погибших!
Но мама… Никак не реагируя на крик сына, она лишь молча добавил пультом звука в динамиках телевизора.
– …И ещё один труп был найден сегодня утром на станции метро Сады5, – продолжал, между тем, литься из телевизора голос комментатора. – Труп изуродован колёсами поезда, или может даже поездов, до неузнаваемости и опознать его родным, скорее всего, придётся по его одежде.
Тут Паша и его мама увидели, как изображение на телеэкране стало увеличиваться, словно объектив камеры стал приближаться к распластанному на перроне окровавленному трупу. Мать и сын напряжённо всматривались в показываемые по телевизору изувеченные человеческие останки, перемешанные с изорванной одеждой. И тут… Взгляды Павла и его матери, наверное одновременно, остановились на одной весьма примечательной сохранившейся детали в одежде погибшего. На тёмной джинсовой куртке бедняги в глаза бросался небольшой серебристый значок в виде мчавшегося по небу самолётика. Уже несколько лет вышедший на пенсию отец Павла носил его как память о своей основной специальности лётчика…
