Записки о России. XVI — начало XVII в. | страница 97

Так или иначе, я все-таки не могу оборвать эту историю, не рассказав о том, что так тесно связано с ней, хотя и случилось уже после моего отъезда и явилось несомненным доказательством того, что божий справедливый суд постигает деяния злобы и коварства проливающих невинную кровь во времена удушающей тирании; бог, к утешению избранных, справедливо карает тех, кто предается внушениям дьявола и своим собственным слабостям и честолюбивым помыслам. Пусть читатель не сомневается в правдивости этого.

Запись Горсея английского выражения «душитель-тиран» буквами кириллического алфавита.

Вы, вероятно, слышали, а может быть и не вполне, о жестоком варварском и тираническом правлении Ивана Васильевича, о его жизни, о том, как он проливал кровь невинных, какие ужасные грехи совершал, о том, каков был его конец и его старшего сына и как он оставил [другого], глупого сына, как в притчах Соломона[370], более чем слабого умом, управлять столь обширной монархией, в результате чего было пролито еще больше крови; [как] от него избавились, а третий сын, десяти лет от роду, обладавший острым умом и подававший большие надежды, был зарезан — так пресекся этот род и его кровавое поколение, правившее более трехсот лет, и вырванное с корнем, кончившееся в крови. Перейдем теперь к узурпатору, называемому в их языке «тиран-душегубец»[371], к Борису Федоровичу Годунову (Burris Fedorowich Goddonove). Прошу вернуться немного назад, вспомнить, как я оставил его. Я получал письма от моих старинных друзей, а также другие известия, которые готов показать, а кроме того, я встречался с двумя посланниками и сведущим монахом, [от них я узнал] о том, каково положение дел в этом государстве и в его управлении. Борис со своей семьей, как вы уже слышали, становился все более могущественным и захватывал все большую власть, угнетая, подавляя и убирая постепенно самую значительную и древнюю знать, которую ему удалось отстранить и истязать безнаказанно, чтобы его боялись и страшились; он удалил также теперь и самого царя Федора Ивановича[372], а свою сестру царицу послал в монастырь[373], хотя фактически он уже был царем и раньше; заставил патриарха, митрополитов, епископов, монахов и других — новую возвысившуюся знать (the new upspring nobileitie), чиновников, купцов, а также всех других своих людишек (creatures) бить ему челом (to peticion unto him), прося о принятии венца на царство. В назначенное время он был торжественно возведен на престол и венчан, сделавшись при открытом шумном одобрении (with open acclamation) из дворянина (gentilman) царем Борисом Федоровичем, великим князем Владимира, Москвы и всея Руси, правителем (Kinge of) Казани, Астрахани, Сибири и проч., как пишется. Он приятной наружности, красив, приветлив, склонен и доступен для советов, но опасен для тех, кто их дает, наделен большими способностями, от роду ему 45 лет